А вот для обозначения незаконченности высказывания ставится многоточие.
– Но поймите, Анна, поймите… – проговорил он вполголоса, торопясь. – Умоляю вас, поймите… (А. П. Чехов. «Дама с собачкой»)
– Я? Я недавно, я вчера… нынче то есть… приехал, – отвечал Лёвин, не вдруг от волнения поняв её вопрос (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»).
А по мне – одно из двух: многоточие означает либо недосказанность, либо недодуманность. Это определенно зависит от психологического состояния человека. С обилием многоточий часто пишут люди, находящиеся в депрессии. Они как бы подчеркивают многоточием фразы, несущие для них особую смысловую нагрузку. А ещё многоточие может выражать неуверенность. Или просто у человека может быть такой «фирменный стиль».
Многоточие иногда обозначает отсутствие мысли.
ХОРАЦИЙ САФРИН, польский сатирик
Никого не хочется обижать, но изложение мыслей бессвязными короткими предложениями с обилием многоточий или большими длинными предложениями, разделёнными многоточиями, в психиатрии называют «шизофренической пунктуацией».
Характерно, что в художественном тексте можно встретить многоточия гораздо чаще, чем в нехудожественной литературе. Дело в том, что многоточия в конце предложения означают незаконченность мысли, а авторы научных статей не могут себе позволить подобное.
Есть мнения о многоточии крайне негативные:
Точка редко бывает лишней, многоточие – почти всегда. Как часто бывает с выродками, от своего аристократического предка в этом знаке сохранилась лишь внешность, да и то троекратно разбавленная. Ставя три точки вместо одной, автор рассчитывает, что многозначительность, как цветы – могилу, прикроет угробленное предложение. Многоточие венчает обычно не недосказанную, а недоношенную мысль.
АЛЕКСАНДР ГЕНИС, исследователь русского языка
Но есть и другие:
Никогда не понимал, почему надо ограничиваться в многоточии тремя точками, когда можно поставить целую дюжину, чтобы утяжелить подтекст.
ФРЕДЕРИК БЕГБЕДЕР, французский писатель
А ещё в конце предложения бывают комбинации многоточия с вопросительным или восклицательным знаком. В этих случаях они объединяются, и используется точка вопросительного или восклицательного знака.
– Да! Ещё бы! Тебе везёт!.. У тебя все самые лучшие гости. Ты с ними делаешь, что хочешь, а у меня всё – либо старики, либо грудные младенцы. Не везёт мне. Одни сопливые, другие желторотые (А. И. Куприн. «Яма»).
– Долли, что я могу сказать?… Одно: прости, прости… Вспомни, разве девять лет жизни не могут искупить минуты, минуты… (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»)
Тире между членами предложения
Тире между подлежащим и сказуемым ставится:
– при нулевой связке, то есть при отсутствии глагола-связки;
Я ждал, что, как сюрприз, распустится во мне новое приятное чувство. И вдруг вместо этого – гадливость, жалость… (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»)
– если перед сказуемым стоят слова «это», «вот», «значит».
Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена – это для них святыня (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»).
В большинстве иных случаев тире между подлежащим и сказуемым не ставится. В частности, тире не ставится, если перед сказуемым стоит отрицательная частица «не».
Неблагодарность не порок, а добродетель гордой души (Маркиз де Сад. «Злоключения добродетели»).
Также тире между подлежащим и сказуемым не ставится, если в роли связки используются сравнительные союзы «как», «будто», «словно», «точно» и др.
– Ты всегда после этого точно из бани, – сказал Петрицкий (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»).
И дивно было: девушка будто весёлая, а этак поёт? Век бы её слушал (Е. И. Замятин. «Африка»).
Кругом не шелохнётся, только листва вверху над головами словно река в половодье шумит (А. И. Эртель. «Полоумный»).
Если же в подобных случаях тире всё же ставится, то его можно рассматривать как авторское. Автору ведь многое простительно. У него любой герой, любая буква, любой знак препинания – это, так или иначе, слепок авторского мировоззрения.
Советский Союз не был нищим, он был бедным. Бедность – не порок, нищета – порок (М. Л. Шевченко. «Сквозь мутное время»).
Мы не будем тут уходить слишком далеко в филологические дебри.
Филологи, как говорил С. Д. Довлатов (в отличие от критиков, которые смотрят на литературу изнутри), смотрят на неё с ближайшей колокольни. Их дебри ещё страшнее, чем дебри представителей точных наук, и всё потому, что филология занимает первое место среди неточных наук. В этих дебрях заблудиться – элементарно просто.
Добавим лишь, что ещё бывает так называемое «интонационное тире», которое ставится в месте распадения предложения на словесные группы.
Любой человек имеет право на глупость – против этого нельзя возражать, но этим правом надо пользоваться с некоторой умеренностью (Карл Людвиг Бёрне. «Афоризмы»).
А ещё бывает соединительное тире, которое ставится между словами для обозначения некоего пространства, количества или отрезка времени.
Поезд Москва – Петербург неожиданно дёрнулся, заскрежетал длинным железным телом и остановился (Н. И. Леонов. «Мщение справедливо»).
Наученные горьким опытом столкновений с партизанами во Франции в 1870–1871 годах, они с маниакальной настойчивостью и в нарушение всех военных законов пытались предотвратить аналогичную угрозу в 1914 году (Макс Хейстингс. «Первая мировая война: катастрофа 1914 года»).
Соединительное тире также ставится между именами собственными, совокупность которых является каким-нибудь названием: закон Ломоносова – Лавуазье, пакт Молотова – Риббентропа, матч Карпов – Каспаров и т. д.
ЭТО ВАЖНО
Не следует путать тире и дефис. Дефис – это соединительный знак, знак деления (от латинского divisio – разделение). Это небуквенный орфографический знак. Графически дефис тождествен со знаком переноса. Но в чём же разница? Дефис – это орфографический знак, а тире – пунктуационный. По сути, тире – это один из знаков препинания, и в русскую письменность его ввёл писатель и историк Н. М. Карамзин. Так что описанные выше случаи – это тире. А вот, например, в названиях оттенков (красно-белый, бледно-зелёный), в составных словах (горе-охотник, жар-птица, меццо-сорано), в двойных фамилиях (Римский-Корсаков, Сен-Симон) и в иноязычных географических названиях (Нью-Йорк, Монте-Карло) – это всё дефисы.
Дефис практически никогда не отбивается пробелами, а вот тире отбивается пробелами. Так что если вы напишете «закон Ломоносова-Лавуазье», то у вас получится закон человека с такой несуществующей двойной фамилией.
