Окончив летний сезон в Екатеринодаре, я поехала в Ялту отдохнуть перед зимним сезоном 1904/05 года.
Глава IX
Зимний сезон 1904/05 года в Одессе. Гастроли М. Г. Савиной. Савина в ролях Сарры («Иванов» А. Чехова), Натальи Петровны («Месяц в деревне» И. Тургенева), Анны Демуриной («Цена жизни» Вл. Немировича-Данченко). Переезд труппы в Саратов. Возвращение в Одессу
Русский театр в Одессе на зимний сезон 1904/05 года арендовал А. И. Долинов. Он был актером петербургского Александрийского театра, бросил артистическую деятельность, решив заняться антрепризой. Актеров незлобинского театра стремились привлечь к себе антрепренеры других провинциальных театров. Из нашей незлобинской труппы были приглашены Е. Лермина, режиссер Г. Главацкий, Ю. Белгородский и я. В день приезда в Одессу я узнала о большом, радостном событии: у нас в труппе будет играть М. Г. Савина. Мария Гавриловна на время гастролей взяла отпуск в Александрийском театре.
Всю мою юность, с гимназических лет я поклонялась Комиссаржевской.
Артистическая индивидуальность Веры Федоровны была ближе мне, роднее. Протестующее начало в ее творчестве волновало и было созвучно моим настроениям. Величайшее же мастерство Савиной, ее артистический гений поражали и покоряли меня.
Как внутренне, так и внешне обе эти великие артистки были совершенно разными. Вера Федоровна – небольшого роста, хрупкая, с легкими вьющимися, почти светлыми волосами, с печальными, чудесными глазами. М. Г. Савина – крепкая, стройная, она казалась выше, чем была на самом деле. Всегда уверенная в себе, она держалась прямо, но не надменно. Волосы у нее были гладкие, почти черные, глаза очень темные, проницательные. Говорила она чуть-чуть в нос, но это не мешало выразительности ее интонаций.
В Одессе, когда я близко познакомилась с Савиной и в работе, и в жизни, я невольно сравнивала этих двух изумительных артисток.
Комиссаржевская в творчестве выявляла все неисчерпаемые богатства своей взволнованной души. Она понимала великое значение актрисы, непрерывно «искала», давая этому все силы ума и сердца. В своих поисках она отбрасывала то, во что переставала верить. Непримиримая, протестующая, жаждущая, Вера Федоровна в предчувствии революции 1905 года несла людям светлую надежду. Она была истинной представительницей своей эпохи.
Все творения Савиной крепко связаны с тем временем, с той эпохой, в которой они родились и жили по воле драматурга. Это была большая галерея типов самых причудливых, самых разнообразных.
Савина была известной общественницей, большой благотворительницей. Ее руками созданы такие учреждения, как Общество для пособия нуждающимся сценическим деятелям, Русское театральное общество, убежище Русского театрального общества для престарелых артистов и приют для актерских сирот. Это все памятники ее дел.
Вера Федоровна все делала незаметно, без шума, она давала средства на студенческие революционные организации, помогала молодежи.
В повседневной жизни они тоже были разные. Мария Гавриловна была, что называется, светской женщиной. В любом обществе очаровательно любезна, находчива, остроумна, могла говорить без умолку, умела находить темы, вести светскую беседу.
Вера Федоровна в обществе, ей не особенно близком, держала себя как-то замкнуто, молчала, не находила тем для разговора, будто отбывала повинность, и скучала. Но зато душевные разговоры она вела, как никто, горячо и взволнованно, о театре, о будущем театре, как он ей мечтался.
Как я, так и мои товарищи из театра Незлобина, особенно Главацкий, были в восторге от предстоящего творческого общения с таким великим мастером сцены, как М. Г. Савина. Главацкий не разделял моего восхищения Комиссаржевской, в то время как высокое мастерство Савиной его пленяло.
Мы с волнением ожидали встречи с Савиной на первой репетиции «Вишневого сада», которым Долинов решил открыть сезон в Одессе. Савина впервые играла Раневскую, я – Аню. Ставил пьесу Долинов по образцу Художественного театра. В сущности, это была копия постановки Художественного театра. В то время считалось особенной доблестью, если театр до малейших деталей воспроизводил постановку МХТ. Я лично была под обаянием виденных мною в Художественном театре спектаклей и потому радовалась решению Долинова именно так поставить «Вишневый сад». «Три сестры» и «Вишневый сад» в Художественном театре полны оптимизма от предчувствия будущей прекрасной жизни. Несмотря на тоску трех сестер, зритель после спектакля выходил из театра с радостной верой в будущее. Все эти мысли волновали меня, когда я упивалась чеховскими спектаклями в Художественном театре и горячо спорила со всеми, кто утверждал, что Чехов – поэт упадка, хмурых лишних людей, что он – поэт безнадежности…
Начались репетиции нашего «Вишневого сада» в Одесском театре. Мария Гавриловна вносила в эти репетиции необыкновенно легкий, бодрый тон. Это было тем более поразительно, что, будучи ученицей театрального училища и присутствуя на некоторых репетициях Александрийского театра, я видела, в каких муках она создавала роли на репетициях: сердилась, раздражалась, спорила, мучила других и мучилась сама.
Роль Раневской, никогда не игранную, она репетировала свободно, беспечально. В поисках характера Раневской она, мне кажется, бессознательно стремилась найти самочувствие, которое соответствовало бы образу Раневской. Образ еще не вырисовывался, но в процессе репетиций были отдельные чудесные находки: легкомыслие Раневской, мгновенные переходы от слез к смеху, предчувствие несчастья в 3-м действии, когда она металась по комнате и, как слепая, хваталась за столы, стулья, не находя покоя… Но на спектакле не получалось целостного образа.
Во 2-м действии Савина не почувствовала чеховской лирики в чудесном монологе Раневской, и он прозвучал скучно. В 3-м действии она путала текст, меняла мизансцены, утвержденные на репетициях, была недовольна собой, и это мешало ей жить жизнью Раневской.
Марию Гавриловну Савину я видела в многих пьесах в Александрийском театре и всегда восхищалась цельностью, четкостью рисунка роли. В памяти возникают некоторые образы, ею созданные. Вот Елена в «Женитьбе Белугина». Спектакль шел в пользу неимущих учеников нашего театрального училища, но и через шестьдесят лет я помню сцену, когда Андрей – Сазонов приносит Елене – Савиной букет цветов и объясняется ей в любви. Помню ее лукавую улыбку, которую она прячет, прикрывая лицо веером. Сколько было грации в ее смешке, тихом и кокетливом! И вот она – жена Андрея. Она противится его ласкам, его настоящей, крепкой любви, но день ото дня светская шелуха спадает с нее, и постепенно из куколки, капризной, избалованной, она превращается в человека, в жену. Во внутреннем существе Елены – Савиной были здоровые, хорошие ростки. Вот такой играла Савина Елену. Постепенно менялось, светлело ее лицо, улыбка, даже походка становились, другими.
Когда окончился спектакль «Женитьба Белугина», несколько учеников, среди которых была и я, пришли к Марии Гавриловне, чтобы поблагодарить за ее участие в спектакле. Она встретила нас веселая, разгоряченная ролью, сказала, что уже давно не играла Елену, так как много лет не исполняет ролей молодых девушек. На наши восторженные восклицания, смеясь, сказала: «Вот мне и Сазонову вместе больше ста лет, а как мы молоды на сцене! Учитесь всегда быть молодыми».
