Шанрай слышал, как вышла его жена из кабинета, и после этого перевел дух. Все же Диара имела над ним власть, с которой ему приходилось бороться каждый раз, едва она оказывалась рядом. Он помнил, через что ему пришлось пройти в самом начале их брака. Все помнил, и повторять своих ошибок больше не собирался, как бы его жена на это ни рассчитывала.
Наверное, именно эта борьба между его желанием обладать собственной супругой, полностью управляя ей, и пониманием, к чему это может привести, давала в присутствии красивой женщины ясность мысли. Достаточно было вдохнуть запах ее духов, такой дразняще-сладковатый, как разум тотчас же предупреждал об опасности и начинал выстраивать четкие планы интриг и просчитывать вероятные события. Даже в такой ситуации, когда он не мог полностью доверять собственной жене, Шанрай нашел решение, как это использовать во благо высоких целей.
— Адмирал Тресс доставлен, — войдя в кабинет, тихим голосом, боясь нарушить покой легата, доложил секретарь.
— Пусть войдет, — развернулся к дверям ди Лурье.
Серианец выглядел еще более уставшим. Видно, за последнее время адмирал много пережил, тени залегли под его глазами. Кирс внимательно осмотрел пленного, с удовлетворением отметив про себя, что Тресс, судя по всему, уже достиг критической точки в своих размышлениях, полностью отчаявшись. Легат еще раз убедился в правильности выбранного момента, осталось лишь грамотно преподнести информацию, и адмирал будет полностью в его руках.
— Вот мы снова с вами и встретились, — любезно предложил присесть серианцу ди Лурье.
Адмирал расположился в том же кресле, где сидел в прошлый раз. Конечно, не по своей воле он здесь оказался, но в то же время надеялся еще хоть что-то узнать о судьбе дочери.
— Как себя чувствует Кира? — поднял встревоженный взгляд на собеседника Тресс, не в силах сдержать беспокойство за дочь.
— Прекрасно. Поверьте, ее здоровью ничего не угрожает, — широко улыбнулся кирс, отчего сурового воина пробрала дрожь.
— А жизни? — задал очень важный для себя вопрос отец девушки.
Шанрай отмечал про себя все мельчайшие намеки на то, как встревожен адмирал: сведенные брови, морщинку между ними, пристальный взгляд и участившееся дыхание, хотя серианец старался держать себя в руках и не показывать переживаний. «Сильна отцовская любовь», — отметил про себя ди Лурье.
— Завтра состоится суд, ее дело будут рассматривать советники правительства. Думаю, вам не нужно еще раз объяснять значение этого? — вежливым тоном, словно поинтересовался выбором блюд у гостя за столом, произнес легат.
— Смертный приговор, — сжал губы Тресс.
— Совершенно верно. Впрочем, ей даже в обычном суде вынесли бы такой же вердикт. Кира Тресс призналась в убийстве в присутствии нескольких свидетелей, ее слова зафиксировали камеры наблюдения. Суд советников — это последняя инстанция, в которую бы привели ее защитники, если бы дело попало в обычный суд, а потом пошли апелляции в вышестоящие инстанции. Это дало бы время и ничем не обоснованные надежды. Но итог все равно был бы тот же. Можете мне поверить, — сообщил ди Лурье, — у вашей дочери нет шансов.
Последняя искра надежды покинула адмирала. Он вдруг посерел лицом и постарел в какое-то неуловимое мгновение, плечи опустились, и горечь разлилась на губах, как будто он уже оплакивает потерю дочери. Легат внутренне усмехнулся, серианец совершенно забыл в этот момент о себе, ведь у адмирала тоже шанса остаться в живых не было.
— Я вижу ваше горе, — продолжил тем временем ди Лурье, убедившись, что все слова дошли до его собеседника. — Не могу высказать сочувствия, сами понимаете, серианка убила легата корпуса безопасности. Ни один кирс не встанет на вашу защиту, но…
Шанрай сделал многозначительную паузу и уставился внимательным взглядом холодных светло-голубых глаз на адмирала. Тресс почти не слушал легата, однако неожиданная пауза вернула его к действительности, и память послушно отмотала назад последнюю фразу.
— Что «но»? — поднял полный горечи взгляд на собеседника Тресс.
— Только то, что ваша дочь попала в политические интриги, — произнес ди Лурье и сделал равнодушное лицо, будто ничего такого не произнес.
— Не понимаю, чем это может помочь Кире? — озадаченно спросил адмирал.
— Собственно, из такой ситуации нет выхода обычным путем, только вот, знаете ли, есть один небольшой шанс сохранить ей жизнь, — спокойно, как будто обсуждая светскую новость, сказал легат.
— Что ей нужно сделать? Я поговорю с дочерью, я… — горячечно начал говорить отчаявшийся отец.
— Не ей, — многозначительно бросил Шанрай.
— Мне? Я готов! Говорите, сделаю все ради спасения дочери. — Адмирал даже подался вперед, жадно ловя взгляд собеседника.
— Но для вас это может оказаться смертельным… — медленно начал говорить ди Лурье.
— Говорите! Если это поможет сохранить Кире жизнь, я все сделаю! — Отец дочери, которую он уже почти похоронил, воспрял духом и теперь был готов хоть через голову перекувырнуться, лишь бы спасти ее.
— Я помогу вашей дочери сбежать не только из-под стражи, но и даже вернуться домой… — произнес Шанрай, с удовольствием наблюдая, каким азартом загораются глаза Тресса.
— Внимательно слушаю!
Серианец воодушевился и теперь взирал на кирса с надеждой.
— Адмирал, я не попрошу ничего невозможного. Вам на войне приходилось приказывать, отправляя на смерть, и самому убивать, так что, думаю, вас не затруднит моя просьба. Заметьте, я лишь прошу и показываю выход для Киры Тресс, а не приказываю вам, — вздернул слегка брови легат, подчеркивая свои слова.
— Я готов! Говорите! Кто он, кого я должен убить, чтобы моя дочь осталась в живых и вернулась домой? — воскликнул серианец.
— Генерал ди Грамс, — отчетливо произнес имя Шанрай и недовольно сжал губы.
— Вы знаете, кого выбрала ее кровь? — глухо спросил адмирал.
— А вы не догадываетесь? — Ди Лурье с интересом смотрел на собеседника и даже слегка склонил голову набок.
— Марга руководит действиями Киры, — тихо произнес Тресс. — Она защищала генерала ди Грамса, когда призналась в убийстве?
В ответ личный помощник советника коротко кивнул. Теперь у отца не оставалось сомнений в выборе дочери.
— Это невозможно! Нет! Только не он! — в ужасе воскликнул Тресс.
— Отчего же? — тонкая улыбка скользнула по губам легата.
— Смерть генерала подпишет приговор Кире, — глухо произнес адмирал.
— Почему? — совершенно серьезно спросил ди Лурье, стерев улыбку с лица и внимательно ожидая пояснений от собеседника.
— Марга, — обреченно выдохнул Тресс, — кровь привязывает к избранному мужчине, а в случае его смерти убивает. Как у нас говорят, «жили долго и счастливо, и умерли в один день», — горько усмехнулся несчастный отец, у которого вновь украли мечту найти спасение для дочери. — Никогда не думал, что эта фраза будет иметь такой сакраментальный смысл для моего ребенка.
