Томас презирал всякую пышность и блеск. С неделю назад, когда Норфолк внезапно приехал к ним, Томас пел в церковном хоре, одетый в стихарь, как простолюдин. И Алиса не удивилась, что этот неблагородный вид возмутил Норфолка.
– Клянусь телом Христовым! – воскликнул герцог. – Милорд канцлер разыгрывает из себя псаломщика! Фу-ты. Вы бесчестите короля и его канцелярию.
Смутился ли Томас? Ничуть. Лишь неторопливо улыбнулся – до чего несносна эта его улыбка! – и ответил:
– Нет, ваша светлость, не думаю, что король сочтет служение Богу бесчестьем своей канцелярии.
Тут его светлость лишился дара речи, а Томас продолжал невозмутимо улыбаться. Однако этот резкий ответ не рассердил герцога, за обедом и после него, в саду, он держался с Томасом очень дружески.
Но Алиса сама будет помнить о достоинстве, какое дает ему должность, если остальные забудут. И заставит помнить о нем слуг. Она настояла, чтобы ежеутренне после молитв в церкви кто-то из его лакеев подходил к месту, занимаемому женщинами их семейства, и докладывал ей об уходе ее супруга, хотя она без того знала, когда Томас уходит. Лакей с поклоном говорил: «Мадам, милорд ушел».
Алиса кивала и с важным видом благодарила его. Этот ритуал вызывал у остальных улыбку. «Да пусть себе улыбаются», – думала леди Мор. Кто-то должен помнить об авторитете дома.
А тут к ней явилась одна из служанок, сообщила, что у двери стоит бедная женщина и хочет с ней поговорить.
– Надоели эти нищенки! – вскричала Алиса. – Идут сюда попрошайничать, знают, что хозяин велит всех выслушивать. На мой взгляд, нищим здесь оказывается больше чести, чем благородным герцогам.
Но эта женщина уверила леди Мор, что пришла не за милостыней. У нее есть хорошенькая собачка, она слышала, что леди любит этих животных, и привела свою в надежде продать.
Алисе сразу понравилось маленькое привлекательное существо. Она дала женщине монетку и приняла в дом еще одно животное.
* * *
Примерно через неделю после свадьбы из-за этой собачки разгорелся нелепый скандал.
Нищенка, бродя возле дома, увидела, как собачку несет один из слуг, и тут же заявила, что животное у нее украли.
Слуга ответил, что это ложь. Миледи купила собачку. И посоветовал старой нищенке сейчас же уйти, а не то ее привяжут к дереву и зададут порку.
Алиса вознегодовала. «Кто-то смеет говорить, что я украла собачку! Я! Да знает ли эта нищенка, кто я такая? Жена самого лорда-канцлера!»
Однако нищенка не уходила. Она слонялась по берегу реки и однажды, увидя, как с барки сходит сам лорд-канцлер, бросилась к нему.
– Милорд! Справедливости! – воскликнула она. – Справедливости бедной женщине, ставшей жертвой кражи.
Томас остановился.
– Мистресс, – серьезно и любезно сказал он, как говорил и с герцогинями, и с нищенками, – о какой краже идет речь?
– Ваша честь, у меня украли собачку. Я хочу вернуть то, чего лишилась.
– Если животное действительно украдено у вас, вы должны получить его обратно. В чьих руках находится теперь ваша собственность?
– В руках леди Мор, ваша честь.
– Вот как? В таком случае, приходите завтра ко мне в приемную. Я буду рассматривать судебные дела и выслушаю ваши претензии к леди Мор.
Томас, улыбаясь, пошел домой и сказал супруге.
– Алиса, завтра утром ты должна явиться на суд.
– Это что еще за глупая шутка?
– Я говорю всерьез. Тебя обвиняют в краже, женушка, и ты должна ответить на это обвинение.
– Обвиняют в краже… меня?
– В присвоении собачки.
– Так это та нищенка!
– Она говорит, что ее собачка находится у тебя.
– А я говорю, что это моя собачка.
– В суде, Алиса, недостаточно сказать, что животное принадлежит тебе, если его требует кто-то другой. Это надо доказать.
– Неужто ты действительно потребуешь меня в суд по такому делу?
– Потребую, Алиса.
Она рассмеялась мужу в лицо, однако с изумлением поняла, что он и впрямь потребует. Подумала, что лорду-канцлеру в высшей степени неприлично вызывать в суд свою жену да еще на основании слов какой-то нищенки! Они станут всеобщим посмешищем.
Алиса старательно приоделась и, как велел Томас, отправилась вместе с собачкой. Она проявит достоинство, раз его не проявляет муж. Покажет всем, что если Томас не подходит для должности канцлера, то она подходит для положения канцлерской жены.
Милорда канцлера в приемной окружали чиновники.
– Следующее дело, – объявил он, – касается небольшого животного. Давайте разберемся с ним по справедливости. Эта дама заявляет, что собачка у нее украдена и потому принадлежит ей, другая утверждает, что купила собачку и потому она принадлежит ей. Теперь посадите собачку на этот стол. Леди Мор, отойдите в тот конец комнаты; вы, мистресс, в другой. Зовите обе собачку, посмотрим, кого она сочтет своей хозяйкой. Я искренне полагаю, что этот вопрос должна решить сама собачка.
Алиса позвала собачку властно, а нищенка любовно, и маленькая проказница не стала колебаться. Она, как ей и хотелось с самого начала, с веселым лаем бросилась к нищенке.
Нищенка крепко прижала животное к себе, и Алиса поняла, что потерпела поражение. Поняла и что Томас прав, хотя осуждала его неблагородные методы.
Нищенка обратилась к Алисе:
– Леди, собачка за это время потолстела. У вас ей живется лучше. Возьмите ее, заботьтесь о ней, как и раньше. Я вижу, собачке лучше быть вашей.
Алису всегда умиляли животные и те, кто любит их. Она поняла, что старуха искренне привязана к собачке и расстаться с животным для нее немалая жертва. Поколебавшись, Алиса сказала:
– Суд вынес решение в вашу пользу. Собачка принадлежит вам. Но если вы согласны продать ее, то я готова купить.
Таким образом, дело решилось полюбовно к удовольствию обеих сторон, но все же Алиса продолжала размышлять о странных нравах своего мужа.
Великий день, как и предвидела Алиса, наступил.
Король приехал на обед в Челси.
Вся та деятельность, которую она развивала перед приемами благородных герцогов, усугубилась.
Ночами Алиса почти не спала, а когда засыпала, ей снилось, что на стол поданы пережаренное мясо и горелые пироги. От этих мучительных кошмаров она кричала во сне.
О предстоящем великом событии она говорила без умолку.
– Девчонки, вы понимаете, что король приезжает завтра? Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. А то ничего не успеем сделать.
