Да, мы знаем, что ты делаешь, и знаем, что уже сделал. Ты никогда не позволишь нам забыть все это. Как серийный убийца, который коллекционирует трофеи, ты всегда повторяешься.
Я понимаю, ты не мог представить, что на это пойду именно я. Точно так же и я не представляла, что мой брат причинит столько боли своим родным.
Но подобные сравнения не делают меня такой же, как ты. Потому что ты приносишь окружающим страдания. А это как раз то, чего я всеми силами стараюсь избегать.
Я знаю, ты доверял мне. Я предала это доверие. По-человечески мне это не нравится, но это был обдуманный поступок. Я посчитала это оправданным, поскольку ты точно так же предал доверие Кора и многих других — это твой почерк.
Не зная об этом, твои жертвы открывали перед тобой двери своих домов, позволяли быть рядом со своими детьми, впускали в свою жизнь. А ты воплощал собственный план. И у меня был собственный план в последние пару лет. Я говорила с тобой только для того, чтобы получить документальные подтверждения твоих деяний, чтобы доказать, что ты действительно рассказывал мне о своих преступлениях.
Надо ли было записывать некоторые разговоры с тобой? Да, потому что иначе никто бы мне не поверил. Все говорили мне, что мои показания не устоят в суде, если ты будешь отрицать обвинения. И я делала то, что очень хотел, но не мог сделать Эндстра, сам замешанный в преступных делах: записывала тебя.
Теперь ты достаточно хорошо все понимаешь. Тебе понятно, что после всего, что ты мне наговорил, ты оказался у финишной черты. Тебе понятно, что ты будешь сидеть пожизненно.
А вот другим мне еще нужно объяснять, почему ты этого заслуживаешь. Я старалась сделать это в своих показаниях против тебя, но этим свидетельствам не хватает некоторых нюансов. Да это и невозможно, потому что я не поясняю те или иные события, а поясняю, как я живу.
Я свидетельствую историей своей жизни. А жизнь слишком сложна, чтобы уложить ее в несколько протоколов допроса. Ни один, ни десяток протоколов не смогут объяснить наши отношения, твой сложный характер или нашу общую действительность.
Это безумная действительность, и очень многосложная в силу того, что ты умный человек. Невозможно представить следователей, которые способны придумать вопросы, ответы на которые могли бы пролить свет на нашу действительность.
С тобой все не то, чем кажется. Полиция считает, что нам должно быть спокойнее, когда ты не говоришь по телефону из тюрьмы или к тебе не приходят на свидания. Мы же, напротив, начинаем бояться еще сильнее, поскольку знаем, что это значит. Ты не контактируешь с внешним миром, чтобы, когда нас уберут, изображать саму невинность: «Но, ваша честь, я же не звонил никому из тюрьмы и не встречался ни с кем. Как же я мог отдать приказ об их убийстве?».
Если тебя, Вим, мучает вопрос, за что я с тобой так, то вот тебе мой ответ: за Кора, за Соню, за Ричи, за Фрэнсис. За всех детей, лишившихся из-за тебя своих отцов. И ради всех детей, которых я хочу избавить от подобной участи.
Настало время остановить убийства.
То, что мы с Соней и Сандрой должны расплатиться своими жизнями за дачу показаний, понятно. Понятно и то, что ты живешь только ради того, чтобы лишить жизней нас.
Но, невзирая на это понимание, я все-таки люблю тебя, Вим.
* * *
