Говоря о заботах, он показывает жестом пистолет, намекая на тот, из которого застрелили Кора.
— Но она отдала деньги полтора года назад. — Я стала объяснять положение Сони. — Сообщили они только сейчас, а на самом деле она на мели уже очень давно. На самом деле Соня хотела остановить расследование, чтобы тебя не тронули, вот поэтому и отдала все деньги.
Сказать Виму, что Соня все предвидела и предпочла отдать деньги Департаменту юстиции, а не ему, я не могла.
— А я вообще из сил выбивалась, чтобы отвести их от тебя, — продолжила я.
— Да, дорогая, я это понимаю, — сказал он любезнее некуда. — Но кто знает, может, в будущем мне это опять станет боком, так ведь? Поэтому я не согласен. Неправильно, что она из себя даму корчит, а я дерьмо разгребай. Неправильно это. Слушай, бабки точно у нее, так что пусть отдает их, иначе наживет себе проблем.
* * *
Звонит Сандра.
— Можешь заскочить?
Это означает «здесь твой брат, хочет с тобой поговорить».
Вим ждет меня у дверей со зверским выражением лица. Кивком показывает, чтобы я шла с ним. Некоторое время мы идем молча. Я чувствую, что он взбешен. Внезапно он останавливается, преграждает мне путь, притягивает к себе и шипит в ухо:
— Вы заложили меня Департаменту юстиции!
— Нет, Вим, с чего ты такое взял? — Неожиданная агрессия меня пугает.
— Не нет, а да! Нельзя заключить соглашение, не дав показаний. Вы сдали меня! — злобно рычит он.
Он пугает меня, и я стараюсь его успокоить.
— Вим, честно, мы тебя не сдавали!
Когда Соня заключала в 2011 году свое соглашение, об этом действительно не было и речи. Но теперь, в 2013 году, ситуация стала совсем иной. Меня охватила паника. Теперь Вим считает, что мы его сдали, причем произошло это еще полтора года назад в рамках Сониного соглашения. Что еще хуже, он стрижет нас с Соней под одну гребенку. Впервые он видит в нас единое целое, и это плохой признак. Если я хочу, чтобы он продолжал мне доверять, он должен считать, что я по-прежнему с ним, то есть против Сони.
— Вим, я показаний не давала и никогда не дам. Это я постаралась, чтобы тебя вообще не тронули. Я же вкалывала как проклятая, чтобы на тебя не смогли дело завести, Вим. — Я стараюсь выглядеть максимально уверенной в себе.
Мне понятно, что лучше говорить как можно меньше, потому что в подобных ситуациях он склонен неправильно истолковывать все подряд. Лучшее сейчас — ждать, когда он закончит свой монолог.
Домой я вернулась с неприятным ощущением. Нельзя позволить этому зернышку сомнения в его голове разрастись в полноценную идею, иначе все кончится плохо. К следующей встрече с ним я тщательно подготовила эту тему. Надо было продемонстрировать ему, что его недоверие никак не должно распространяться на меня, так что начала я сразу с Сони.
— Вим, у меня есть официальная бумага. Она не разговаривала с легавыми, она только дала письменное объяснение, причем с моей помощью. Могу показать тебе его, без проблем. Прочитай, и тебе все сразу станет понятно, — настаивала я.
Я доказала, что всегда учитываю его интересы, и убедила в своей преданности. Я вернула его расположение.
— Понимаешь, Ас, все это очень раздражает. И очень вредно для меня, — бурчал Вим.
— Да, но они не смогут тебя достать.
На данный момент, кажется, удалось его убедить. Он на какое-то время отложит эту тему, но вряд ли надолго.
* * *
В октябре 2013 года вышла книга о Коре. В ее создании принимали участие его брат и сестра. Наши семьи всегда были тесно вовлечены в жизнь ребят, мы были очевидцами их дружбы и всего, что происходило потом.
— Теперь еще и книга о Коре. Эта баба меня в гроб вгонит, одни беды от нее, — сказал Вим с болезненной гримасой, имея в виду Соню. — И ты же понимаешь, что это за люди, да? Прямо так и написали.
Родные Кора были убеждены, что его убийство организовал Вим, но их уверенность не подкреплялась неопровержимыми доказательствами.
— Сказать-то им все равно нечего, — подыграла я, чтобы успокоить его.
— Ас, ты же знаешь, что это за люди. Что бы они там ни вякали, все равно обидно. И это все из-за Сони. Дай она им денег, они были бы тише воды ниже травы. Ее вина, да она и сама это понимает. И зачем она мне врет, что у нее денег нет? А она врет ведь. Так что я хочу знать, что есть на самом деле. Давай встреться с ней и скажи, мол, я знаю, что деньги у нее, и желаю знать всю ее тему. Пусть поймет, что я начинаю рыть. И пусть решает, что ей лучше — самой сейчас все рассказать или я сам все разыщу и выясню. И если меня полиция слушает, то еще и они на нее улики добудут. А там дальше, глядишь, опять дело заведут на нее. Мне-то теперь без разницы.
Он дает ей шанс «добровольно признаться», остались ли у нее деньги и где она их держит. А если она промолчит, то он позаботится, чтобы на нее опять завели дело. До меня внезапно дошло, что это он запустил «Крупную дичь». Информация, на основе которой против нас с Соней ОУР завел дела, поступила от Вима. Ведь это была деза, которую Соня слила только ему, чтобы он оставил ее в покое. А он передал ее Департаменту юстиции как подлинную.
Не знаю, что хуже — Вим-убийца или Вим-стукач.
— Единственное, что от нее требуется — сказать, что деньги у нее? — переспросила я.
— Да, это все, что от нее нужно.
— Но, Вим, допустим, она это сказала, просто чтобы ты от нее отстал. И что? Все на этом?
— Да нет, — улыбнулся он. — Это только начало, сказать-то, потом я затихну ненадолго, а дальше будет продолжение. — И он хохотнул.
Понятно: сознавшись, что у тебя есть деньги, ты соглашаешься их отдать.
Но Соня не собиралась ни в чем сознаваться.
— Ас, денег у меня нет, и говорить, что они есть, только чтобы от него отделаться, я не буду. Не буду, и все. Снова подставит меня под следствие — пусть расследуют, расследовать-то уже нечего.
* * *
Вим позвонил на следующий день и спросил, могу ли я заскочить.
В: Ну и?
А: Говорит, денег у нее нет. А если ты думаешь, что есть, то можешь, конечно, сходить в Департамент юстиции. Там тебе скажут, что все расследовали, и никаких денег нет.
В: (смеется) Да нет, они их не нашли просто.
А: Департамент юстиции отобрал у нее все. Так что можешь заставить их снова завести на нее дело, но они уже этим занимались. Раз денег у нее нет, значит, она не будет говорить, что есть. Я ей так ведь и сказала: «Бокс, просто скажи, что бабки у тебя, и делу конец». А она: «Бабок нет. Не буду говорить, что у меня есть деньги, раз у меня их нет».
В: Смотри, какая неуступчивая. Ладно, как хочет. Смотри, Ас, что она имеет в виду: Департамент юстиции все полностью расследовал, все деньги, какие были, забрал, так что у меня ничего нет. Ну а если так: Департамент юстиции как следует не разобрался и упустил лишний миллиончик. То есть у нее еще есть. Очень просто и понятно. Так что я проблем-то ей подкину. Пусть смеется, пусть дурочку гонит. Деньги при ней, ее дело. Она что, еще и борзеет, да?
