– И убить Рудина? А мотив? Они были знакомы?
– Утверждает, не были.
– Но ты так не считаешь? – Монах уловил сарказм в голосе майора. – Почему?
– Если он знал Рудина, то должен был знать и его невесту Людмилу Жако, – сказал Добродеев. – Он знал обоих, и они убиты. И вообще, с какой радости такая прорва народу понаехала в наш город? Моделька, ее жених, латыш! Им что, тут медом помазано? В чем дело?
Монах и Добродеев выжидающе смотрели на майора.
– Откуда вам известно про Людмилу Жако? – спросил майор, нахмурившись и перестав жевать.
– Илона рассказала, как Людмила приходила к ней, хотела посмотреть на место, где убили любимого человека. Адрес узнала в полиции, куда обратилась, когда любимый исчез. Там же познакомилась с неким майором Мельником, которого очень хвалила. И этот же майор дал ей адрес. К Илоне нас привела Мария Августовна. Мы знаем, что Людмила Жако убита, были в «Братиславе», хотели с ней поговорить. Это все. Как на духу. Вся правда, одна правда и ничего, кроме правды. – Монах поднял обе руки, словно сдавался.
– Полиция не раздает адресов, – заметил майор.
– Значит, сама догадалась. Не суть. Так знал их латыш или не знал?
Майор насупился, подумал и сказал:
– Людмила Жако была женой Янсонса.
– Женой? – ахнул Добродеев. – А как же Рудин?
– Они развелись полтора года назад. Как я понимаю, Людмила латыша бросила: пьет, работы нет, денег тоже. Тот еще фокусник. Он приехал в Зареченск мириться, увидел ее с другим, стал следить, последовал за ними сюда. Причем менял наряды, как барышня, чтобы не засекли.
– Увидел с Рудиным и убил соперника из ревности! – хлопнул себя ладонью по лбу Добродеев. – Конечно!
– Он что, не мог убить его в Зареченске? – спросил Монах. – А чего Рудин влез в чужой дом?
– Тем более врет, что отравился! Ревность очень сильный мотив. И бывшую жену тоже он! – неистовствовал Добродеев. – Ежу понятно.
– Как латыш реагировал на убийство бывшей супруги? – спросил Монах.
– Заплакал. Если он играл, то снимаю шляпу.
Они помолчали. Даже Добродеев не нашел, что сказать.
– Что все-таки они делали у нас в городе? – вернулся к обсуждению Монах. – И еще. Почему он врет, отрицая знакомство с Рудиным?
– Потому что убил! – отрезал Добродеев. – Дистанцируется!
Майор загадочно молчал.
– Было еще что-то? – догадался Монах. – Что? Давай, раз начал. – Он махнул Митричу, издали наблюдавшему за компанией, тот кивнул. – Сейчас свежачка подгонит!
– Попытка дачи взятки должностному лицу… – заметил майор, миролюбиво, впрочем. – Не что-то, а кто-то. Некто Ильин, бизнесмен из Зареченска, владелец антикварного магазина.
– Тоже здесь? А этот каким боком? – удивился Добродеев.
– Янсонс видел его с Людмилой в Зареченске.
– Ильина с Людмилой? А Рудина с Людмилой тоже видел?
– Рудина не видел.
– Не понял! – сказал Добродеев после паузы. – Кто тогда у нас жених?
– Ильин жив? – спросил Монах.
– Ильин погиб в ДТП пятнадцатого августа. В тот же день, когда была убита Людмила Жако.
– Что за хрень! – вырвалось у Добродеева. – Этого тоже? Убийство? Тормозные шланги?
– Шланги в порядке.
– Что в крови? – спросил Монах.
– Алкоголь и некий препарат, с ним несовместимый.
– Говоришь, латыш алкоголик? – вспомнил Монах. – Лечится?
– Три трупа за одну неделю! – не мог опомниться Добродеев. – Это же… охренеть! В нашем тихом сонном городе!
– Везуха, – подтвердил майор. – Но пока ни строчки.
– Да, да, я понимаю… – Добродеев сник.
Тут подкатил Митрич с тележкой, и давешняя сцена повторилась.
– Ваше здоровье! – сказал майор, поднимая стакан.
– За успех! – откликнулся Добродеев, уже сочиняя мысленно убойный материал для «Вечерней лошади».
Монах поднял стакан, но промолчал. На лице его определенно вырисовывалось выражение мрачной сосредоточенности.
– Один вопрос! – Добродеев отставил стакан. – Как по-твоему…
Звуки бравурного марша не позволили ему закончить – ожил мобильный телефон майора. Нахмурившись, он слушал минуту-другую, потом сказал:
– Понял. Буду. Через девять с половиной. – Поднялся, прихватив с блюда бутерброд: – Труба зовет! Хорошо посидели. Никуда не лезьте, бойцы, берегите ногу. Бывайте!
И не дожидаясь ответа, майор, печатая шаг, пересек зал и покинул пределы заведения. Все произошло настолько быстро, даже молниеносно, что ни Монах, ни Добродеев не успели прийти в себя и отреагировать. Им даже показалось, что майор провалился сквозь пол в языках пламени и клубах дыма.
– И танки наши быстры… – ошеломленно пробормотал Добродеев.
– Серой потянуло, – заметил Монах.
– Кого на сей раз? Дело серьезное, неспроста он так рванул.
– Далась ему моя нога!
– Что эта компания делала в нашем городе? Думаешь, майор знает?
– Майор не знает, Лео.
– Не знает?
– Не знает. Потому и раскололся. А спросить уже не у кого. Потому и кинул нам косточку.
– В корне не согласен! – воскликнул Добродеев. – Майор одинок, у него нет друзей, горит на работе. Мы для него отдушина, он счастлив сбежать из своего сурового мира…
– …и тяпнуть пивка в хорошей компании, – согласился Монах. – Романтик ты наш! Давай, напиши статью, что-нибудь вроде: «Взлеты и падения одинокого майора», или «Полуночный майор», или «Через девять с четвертью минут».
– Я уже и сам думал, – признался Добродеев. – У него есть подозреваемый, зачем кидать косточку?
– Видать, не клеится с обвинением. Вроде был, вроде не был, вроде врет, а может, не врет. Тем более плачет. Длинный нос майора сомневается. Да и вещдоков, видимо, не хватает, всяких отпечатков… – Монах помолчал; потом воскликнул: – Нет, ты только подумай, какое иезуитство! Кинул косточку и тут же: «не лезьте»! А по виду не скажешь: прост, незатейлив, раз-два, левой! В который раз убеждаюсь, Лео, как может быть обманчива внешность. Кроме того…
– Ты думаешь? – перебил Добродеев.
– Уверен. У нас есть, что предложить, Лео. Нестандартный образ мышления. Логика. Серые клеточки. Айкью. Еще?
– Не надо, я понял. Фотки будешь смотреть?
– Достал? – обрадовался Монах. – Гигант! Давай!
– Рудин, как ты понимаешь, не того-с, морг не лучшее место для фотосессии. Зато Людмила Жако и незнакомец в черном супер! Она красотка, в нем что-то дьявольское. А это Алвис Янсонс, фотокарточка стандартная, фас и профиль. Невыразительная.
