– Я как-то далек от этого всего, – сказал профессор. – Не знаю. В мире много загадок, время которых не пришло. Допускаю, что о Маргуше вскользь где-то упоминалось, в каких-нибудь исторических анналах. Просто информация тогда осталась незамеченной широкой научной общественностью. Я могу дать вам журнал, нужно только поискать. Я собрал все с пола, но пока не разложил. Заканчивал статью.
– Не страшно, я найду в Интернете, – сказал Монах. – Получается, участники экспедиции вполне могли наткнуться на информацию о Маргуше и отправиться на поиски?
– Но ведь экспедиции-то не было! Рассказ Мищенко от начала до конца вымысел. Если даже предположить невероятное и поверить, что они нашли Маргуш, то такую находку невозможно замолчать! Это событие вселенского масштаба. А тут полнейшая тишина. Так не бывает, молодые люди.
– Тогда было сложное время, Игорь Владиславович, – заметил Монах. – Кто же были эти люди?
– В рассказе их четверо. Трое мужчин: историк, военный и авантюрист. И женщина. Мужчины погибли. Выжила только женщина, мифическая Елена Успенская.
– Игорь Владиславович, вы сказали, что демонстрировали журнал на лекции. Когда и где была эта лекция?
– Я упоминал об этом литературно-археологическом казусе несколько раз. В последний раз, если мне не изменяет память, в Зареченске, пару месяцев назад. Там отделение нашего факультета…
– И археологический кружок, – подхватил Добродеев. – Вы рассказывали.
– Игорь Владиславович, взгляните на эти фотографии, – Монах достал из папки желтый конверт. – Возможно, вы их знаете?
Профессор внимательно рассмотрел и отложил фотографию Алвиса Янсонса. Задержался на фотографиях Людмилы Жако и человека в черном.
– Это Ильин, владелец антикварного магазина «Атлантида». Живет в Зареченске. По-моему, проходимец. Черный археолог. Предлагал купить у него дирхем Чингизидов, конец тринадцатого века, с арабской надписью. Я отказался. Таких монет раз-два и обчелся, а у него явно подделка. Женщину никогда не видел.
– Он был на лекции?
– Был и задавал вопросы. Со своим подручным… Да вот же он! Николай… что за неприятная физиономия! Тоже проходимец.
Монах и Добродеев переглянулись.
– А в нашем городе вы их не встречали?
– А что, они здесь? Ильин обещал приехать в любое время, если мы сговоримся. Николай упоминал квартиру, которую здесь получил в наследство. Нечистая парочка. Если вы думаете, что они причастны к проникновению в мою квартиру и краже Будды, то ошибаетесь. Ильина интересует только то, что можно хорошо продать. Мой Будда не представляет для него ни малейшей ценности.
– Игорь Владиславович, тут такое дело… – Монах посмотрел на Добродеева. Тот кивнул. – Мы совершенно случайно познакомились с родственницей Елены Успенской, ее правнучкой. Ее зовут Илона Романенко…
– Илона Романенко? Из Исторического музея? Я ее прекрасно знаю! Она работает почасовиком у нас на кафедре. Вы сказали, правнучка Елены Успенской? То есть вы хотите сказать, Елена Успенская не вымышленное лицо, а реально существовавшая женщина? Она действительно… была? И Мищенко на самом деле ее знал? – Профессор смотрел на них беспомощными близорукими глазами…
…– Говорят, открытия делают невежды, – сказал Монах, когда они неторопливо шли по улице, покинув гостеприимный дом профессора. – Невежды просто не знают, что так не бывает, суют свой нос куда не надо, и бац! Открытие. Ученый историк не поверил в историю экспедиции, а проходимец Ильин поверил и сумел найти Елену Успенскую… О чем это говорит, Лео?
– Я бы тоже поверил, – сказал Добродеев. – Хотя не проходимец. Все дело в воображении, Христофорыч. В полете фантазии. Игорь Владиславович… он как майор Мельник! Вещдоки, отпечатки горшков, кости, бивни, понимаешь? Таблицы и графики.
– Раз-два, левой, и ни шагу в сторону.
– Вот именно! А история это… легенда, сказка, миф! Она полна тайн, секретов, нелепостей, того, чего просто не может быть, потому что не может быть никогда. Разгадать и понять смысл просто невозможно. А потому фантазия и полет. Игорь Владиславович замечательный человек, но он очень серьезен для историка.
– Как сказал один мой добрый знакомый, владелец ночного клуба: «Любители построили ковчег, а профессионалы «Титаник». Вот и вся разница между ними», – заметил Монах…
Глава 29
Признание
– Илон, как ты? Может, по кофейку? – спросила Доротея. – Выскочишь?
– Давай, – печально сказала Илона. – Через десять минут в «Лаврушке».
Доротея пришла первой, заняла столик в углу под картиной «Зимний закат»: зловещее красное небо, грязно-розовый снег, черные прутики кустов. Холодно, пусто, безнадега. Подарок автора с замысловатым автографом. Одна радость, никто особенно не присматривается. Доротея не замечала картины раньше, а сейчас заметила и подумала: точно подарок автора, добровольно никто такое не купит.
Илона появилась на пороге, обвела взглядом зал, заметила Доротею и махнула рукой.
– Как ты? – повторила Доротея, всматриваясь в осунувшееся лицо подруги.
– Никак. Звонила майору Мельнику, просила свидания с Алвисом.
– Обещал?
– Обещал.
– Ему уже предъявили обвинение?
– Не знаю, он не сказал. Мария Августовна говорит: раз не выпускают, значит, он уже не подозреваемый, а обвиняемый. Мол, убийца и врет, а она видела Алвиса раньше. Какая-то нелепая история! – в сердцах воскликнула Илона. – Рудин из Зареченска, Алвис никогда там не бывал, они даже не были знакомы…
– Даже если он и крутился возле твоего дома, это не значит… Это ничего не значит! Хотел посмотреть, где ты живешь, мало ли. – Доротея помолчала. – А все-таки почему он не пришел к тебе сразу?
– Она не видела его! Ей померещилось. Алвис сказал: только что приехал. Я ей не верю. Вечно сует нос… И бабушку Аню учила жить. Лучше бы он не приезжал, честное слово! Лучше бы я никогда не знала, что у меня есть братья…
Илона промокнула глаза салфеткой.
– Успокойся, еще ничего не известно, – рассудительно сказала Доротея. – Может, нанять адвоката?
– Я уже сама думала. А тут еще чердак!
– Чердак?
– Чердак! Кто-то там перевернул все вверх дном. Я как увидела… не знаю! Аж в глазах потемнело.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем переворачивать вверх дном чердак?
– Понятия не имею!
– Помнишь, Мона сказала, что иногда на чердаках живут бомжи?
Илона только рукой махнула.
– Может, это Рудин или его убийца? Там есть что-нибудь ценное?
– На чердаке? Ценное? Ты чего, Доротея! У меня даже в доме ничего ценного нет. Всякое барахло, прабабушкины бумаги, поломанная мебель. Выкинуть жалко, все туда. Накопилось за сто лет. Ничего, зато теперь разгребу. Очень отвлекает от дурных мыслей. Там прабабушкины рисунки… Я даже не подозревала! И кресло с автопортрета. Бабушка Аня собиралась перетянуть… – Илона помолчала, потом предложила: – Может, вина? Шеф в отгуле, народ расслабился. Тем более настроение хреновое. Красного?
