Абд аль-Кадир (1808–1883) был провозглашен эмиром, т. е. вождем арабских племен западного Алжира, в ноябре 1832 года, когда ему исполнилось всего 24 года. Так началось восхождение одной из самых ярких фигур в новой истории Ближнего Востока. В течение следующих 15 лет Абд аль-Кадир сплотил народ Алжира в борьбе с французской оккупацией. Не будет преувеличением сказать, что еще при жизни он стал легендой — не только в арабском мире, но и в Европе.
Для французов Абд аль-Кадир был «благородным арабом», современным Саладином, чьи религиозные убеждения и цельность личности делали его мотивы — защитить свою страну от иностранной оккупации — безупречными. Благодаря его дерзости и бесстрашию на поле боя, а также грамотному использованию партизанского стиля ведения войны его небольшое войско одерживало победы над французской армией, более современной и лучше вооруженной, чем та, что разгромила мамлюкские силы в Египте. Его подвиги запечатлел на своих батальных полотнах французский живописец и дипломат Орас Верне (1789–1863), официальный историограф Алжирской военной кампании. Виктор Гюго посвятил Абд Аль-Кадиру стихотворение, где назвал того le beau soldat, le beau prêtre (буквально — «верный воин и священник»).
Для арабов Абд аль-Кадир был потомком пророка Мухаммада (шерифом) и сыном одного из самых уважаемых суфийских шейхов, что наделяло его непререкаемым религиозным авторитетом. Они поклялись ему в верности и были вознаграждены за это победами против сильнейшего врага. Подвиги Абд аль-Кадира будоражили умы и сердца людей во всем арабском и исламском мире — в их глазах он был «повелителем правоверных», защищавшим мусульманские земли от иностранных захватчиков.
Абд аль-Кадир вел войну поразительно грамотно. Однажды французам удалось захватить его бумаги, и они с удивлением обнаружили, что он получал очень надежную информацию о дебатах во французской Палате депутатов по поводу военной кампании в Алжире. Он знал, насколько непопулярна война во французском обществе, знал, что на правительство оказывается давление с требованием пойти на переговоры с алжирскими повстанцами{3}. Вооруженный этими сведениями, Абд аль-Кадир вел войну таким образом, чтобы заставить французов самим искать мира.
Он вынудил французских генералов заключить с ним два мирных договора на его условиях, в которых четко определялись границы территорий, подконтрольных французам, и узаконивалась власть эмира в созданном им эмирате. Первый договор был подписан в феврале 1834 года с генералом Луи Демишелем, второй — Тафнский договор о взаимном признании — был заключен в мае 1837 года с генералом Робертом Бюжо. Последний договор признавал власть Абд аль-Кадира над двумя третями сухопутной территории Алжира{4}. Но под напором экспансионистских амбиций с обеих сторон оба договора просуществовали недолго.
Яблоком раздора стал восточный город Константина, завладеть которым стремились и Абд аль-Кадир, и французы. Последние утверждали, что Константина находится за пределами территорий, признанных договором 1837 года как часть эмирата Абд аль-Кадира. Алжирцы возражали, что договор четко обозначил границы французской территории и завоеванием Константины французы их нарушили. Французская и алжирская позиции вновь оказались непримиримы. Абд аль-Кадир обвинил французов в нарушении договора и возобновил военные действия. 3 ноября 1839 года он написал генерал-губернатору Франции послание:
Мы находились в мире, и границы между вашей страной и нашей были четко обозначены… Теперь же вы объявили, что все земли между Алжиром и Константиной более не должны мне подчиняться. Вы разорвали наш договор. И дабы не быть обвиненным в предательстве, предупреждаю вас, что собираюсь продолжить войну. Подготовьтесь, предупредите своих путешественников, всех, кто живет в отдаленных местах, словом, примите все меры предосторожности, кои сочтете необходимыми{5}.
Войска Абд аль-Кадира напали на беззащитные поселения французских колонистов-земледельцев на равнине Митиджа к востоку от столицы Алжира. Сотни мирных жителей были убиты и ранены, их дома сожжены. Правительство в Париже встало перед выбором: уйти из страны или же оккупировать ее полностью. Париж выбрал последнее и отправил внушительный экспедиционный корпус во главе с генералом Бюжо, чтобы окончательно «подчинить» алжирские земли французскому правлению.
Но добиться полной победы оказалось непросто. Алжирцы были хорошо организованы и сплочены. Абд аль-Кадир разделил свой эмират на восемь провинций, каждая со своим губернатором, администрация которого доходила до уровня племен. Губернаторы получали жалованье и были обязаны поддерживать в своих провинциях порядок и обеспечивать сбор налогов для нужд эмирата. Назначенные судьи обеспечивали соблюдение мусульманского права. В целом система правления была мягкой и действовала в рамках исламского права, что поощряло крестьян и представителей племен платить налоги.
Правительство эмирата собирало достаточно налогов, чтобы содержать небольшую, но очень эффективную добровольческую армию, доказавшую свою высокую боеспособность. По оценке самого Абд аль-Кадира, его силы насчитывали 8000 пехотинцев, 2000 всадников и 240 артиллеристов с 20 пушками и были поровну распределены между восемью провинциями. Они использовали классическую тактику партизанской войны: внезапно нападали на французов, заставая их врасплох, наносили им значительный урон и покидали поле боя, как только противник подтягивал силы и получал перевес.
Абд аль-Кадир также построил ряд городов-крепостей на высокогорном плато, чтобы обеспечить своей армии безопасные укрытия на случай контратак французов. В 1848 году, находясь в плену в Тулоне, Абд аль-Кадир так объяснил свою стратегию: «Я был уверен, что в случае возобновления войны буду вынужден уступить вам [французам] все центральные города внутри страны, но вы не сможете добраться до Сахары, потому что ваши средства передвижения будут тормозить вашу армию и не дадут вам продвинуться так далеко»{6}.
Стратегия алжирского эмира заключалась в том, чтобы завлечь французов вглубь страны, где их силы будут рассредоточены и изолированы друг от друга и их проще будет разгромить. Разговаривая с французским пленным в городе-крепости Тагдемт, Абд аль-Кадир предупредил: «Вы умрете от болезней в наших горах, а те, кого не унесет болезнь, погибнут от пуль моих всадников»{7}. Это были годы наивысшего расцвета его эмирата, и Абд аль-Кадир был уверен, что со своей хорошо организованной армией и поддержкой населения он победит французов.
Однако он не мог предвидеть той волны насилия и жестокости, которую французы обрушили на народ Алжира. Чтобы лишить Абд аль-Кадира поддержки со стороны населения, генерал Бюжо прибег к тактике опустошения. Его солдаты сжигали целые деревни, угоняли скот, уничтожали урожай и выкорчевывали сады. Им был дан приказ не брать пленных, и они убивали всех подряд, в том числе мирных жителей, включая женщин и детей. Любого из людей аль-Кадира при попытке сдаться также убивали. Чтобы избежать горькой участи, целые племена и деревни начали обращаться против эмира. Кроме того, эта тактика серьезно подорвала сельскую экономику, и налоговые поступления эмирата сократились.
