Нет! Пусть король остается любимчиком своего дорогого дядюшки Томаса, пусть он, как и прежде, обожает свою мачеху, а невестой короля пусть будет девочка, поступками которой станут руководить лорд и леди Садли, и тот, кто любит их, поможет им сохранить свою власть.
И леди Джейн Грей переселилась в дом адмирала и вдовствующей королевы.
* * *
Этот год для Катарины пролетел незаметно. Ей казалось, что вместе с ее счастьем дни обрели крылья.
Прошли лето и осень, и настала зима.
Катарина время от времени посещала двор и несколько часов проводила в обществе короля. Он изменился со дня своей коронации — стал тверже, и теперь в нем все явственнее проступал Тюдор; временами Эдуард напоминал ей своего отца.
Мальчик, чья мать умерла, когда он родился, и который знал только мачех, да и то большинство из них очень краткое время, жаждал материнской любви, и Катарина знала, что всегда будет его любимой матерью.
Он обожал дядю Томаса, прислушивался к мнению Елизаветы и любил маленькую Джейн Грей, по мачеху свою просто боготворил. Когда они были в разлуке, он писал ей письма, полные любви, и если ему случалось написать латинские стихи, которые и самому нравились, то мнение своей мачехи об этих стихах он ценил больше, чем мнения других.
Катарина знала, что самым злейшим ее врагом была герцогиня Сомерсет, но слишком поглощена была своим счастьем, чтобы думать о врагах.
И когда миновало Рождество, и Катарина убедилась, что то, на что она уже не осмеливалась надеяться, свершилось, она почувствовала себя счастливейшей из женщин.
Томас был в восторге.
— Это будет мальчик, — заявил он.
Лицо Катарины омрачилось — эти слова пробудили в ней ужасные воспоминания.
Томас тут же понял это и принялся ее успокаивать.
— Но если у нас родится девочка, — заверил он жену, — то она будет ничуть не хуже любого мальчика.
— Томас, ты самый лучший человек на свете! Он разразился громким, раскатистым смехом:
— Клянусь бесценной душой Господа нашего, когда ты говоришь так, я верю в это, ибо ты — мудрая женщина и хорошо разбираешься в людях.
Катарина схватила его за руку и пылко поцеловала.
— Никогда не устану благодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Ты вытащил меня из темной пропасти, где я погибала от отчаяния и ужаса, и для меня снова засияло солнце.
— Не будем вспоминать об этом ужасном времени. С прошлым покончено, Кейт. Давай лучше думать о будущем.
Катарина сказала:
— Я хочу, чтобы самой первой узнала Елизавета. Она заслужила это — ведь нам она все равно что дочь.
Сеймур промолчал, он подошел к окну и стал смотреть в сад.
Катарина подошла к нему и взяла его под руку.
— О чем ты думаешь?
Он молчал еще какое-то время, потом повернулся к ней и обнял.
— Я люблю тебя, Кейт. Люблю... одну тебя, — проговорил он.
* * *
Герцогиня Сомерсет примерно в то же самое время почувствовала себя в тягости. Она очень обрадовалась.
— Я должна родить на несколько недель раньше жены твоего брата, — сказала она мужу. — Странно, не правда ли, что нам выпало рожать почти одновременно. Не хотела бы я быть на ее месте. Первый ребенок... в ее возрасте.
— Да, рожать первенца в таком возрасте — весьма опасно, — согласился с ней протектор.
— Может быть, твой братец тоже на это рассчитывал, — с кривой усмешкой произнесла герцогиня.
Сомерсет вопросительно посмотрел на жену. Она всегда очень резко отзывалась о Томасе, но во время беременности стала еще язвительнее — ей доставляло удовольствие возводить на Томаса и его жену самые немыслимые обвинения.
— Почему ты так говоришь? — спросил он.
— Если она умрет во время родов, он получит свободу и подстрелит дичь покрупнее. — Ты хочешь сказать... он женится на принцессе Елизавете? Но Совет никогда не позволит ему этого.
— А разве он спрашивал согласия Совета на свой брак с королевой?
— Королева для Совета — не столь уж важная птица.
— Это было так мерзко! Если бы она понесла чуть раньше, люди могли бы подумать, что это от короля.
— Но она не забеременела, Анна, и теперь никому и в голову не придет сомневаться, что отец ребенка — Томас.
— Он хочет уничтожить тебя, Эдвард. Ты же видел, как он купил Дорсета. Он сделал все, чтобы расстроить брак нашей Джейн и короля.
— Да, в этом он преуспел — король неожиданно заупрямился. Он взрослеет и заявил мне, что не хочет жениться на нашей дочери.
— Поэтому Томас решил выдать за него девчонку Дорсета, а пока она подрастает, они с королевой будут внушать ей, чтобы она всегда слушалась только их! Очень умно! Они добьются своего — юный король и королева будут плясать под их дудку. Эдуард будет во всем слушаться своего любимого дядюшку Томаса... и Джейн Грей тоже. И тогда самыми могущественными людьми в Англии станут лорд-верховный адмирал со своей вдовствующей королевой!
— Я уверен, что он сделал это специально, чтобы досадить нам.
— Разумеется!
— Как грустно, что нас с братом разделила вражда!
— Но ведь ты — старший брат, Эдвард, и он должен был бы подчиниться тебе. Но успех у женщин и детей вскружил ему голову, и он решил, что должен занять твое место. Как будто для страны важнее не твой государственный ум, а его приятные манеры!
— Дорогая моя Анна, успокойся. Тебе вредно так сильно волноваться.
— Я совершенно спокойна, любовь моя. Я знаю одно — я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как лорд Томас обводит нас вокруг пальца. Король женится на нашей Джейн, а Джейн Грей выйдет замуж за нашего сына. Что же касается господина Томаса, то если он станет слишком опасным...
— То что? — спросил протектор.
— То я не сомневаюсь, милорд, что вы найдете способ... обезопасить его.
Глаза ее стали совсем бешеными, и мужу стоило большого труда успокоить ее. Он знал, что столь сильное волнение очень вредно для ее нынешнего положения.
Но, успокаивая Анну, Эдвард не мог не признать, что в ее словах есть смысл. Томас действительно подкапывается под него, и он, как мудрый человек и лорд-протектор, должен это пресечь.
* * *
Было раннее утро. В окно спальни Елизаветы во дворце Челси проникал свет. Принцесса только что проснулась.
Принцесса была удивлена — ее разбудил звук открывавшейся двери. Елизавета собиралась было вскочить и бежать к своим дамам, спавшим в соседней комнате, но поняла, что уже поздно. Она услышала тихий смешок и, натянув до подбородка одеяло, стала ждать, что будет дальше. Она уже догадалась, что это Томас, и была рада его приходу.
