Позиции Барбары, наоборот, укрепились до такой степени, что она пожелала пересмотреть брачный контракт. Заявив о его недействительности (якобы Барбару вынудили поставить подпись, не посоветовавшись с юристом), четвертая жена Синатры взялась за дело. Артур Кроули служил у нее поверенным с тех самых пор, как Барбара чуть было не развелась с Фрэнком. Теперь именно Кроули составил документ под названием «Соглашение об аннулировании брачного контракта». Того самого, который, по словам Сидни Коршака, сберег Синатрам «чертову кучу денег». По его условиям доходы Фрэнка Синатры считались его собственностью, так же как и имущество, нажитое до брака с Барбарой. Барбаре полагалась шестизначная сумма в качестве годового содержания. По условиям нового контракта, все деньги, заработанные Фрэнком за годы брака с Барбарой (а также будущие дивиденды, могущие из них произойти), считались совместной собственностью и делились между супругами поровну.
Узнав об этих изменениях, семья Синатры сочла, что на этот раз сам Фрэнк поставил подпись наобум, без присутствия своего поверенного, хотя пункт «F» гласил: «Муж и жена свидетельствуют, что каждого из них представлял независимый консультант и что они полностью понимают условия контракта и соглашаются их принять».
Правда же была в другом: Фрэнк совсем не противился новому контракту. Дочери практически самоустранились из его жизни, и это событие стало для Фрэнка катастрофой. Когда-то он страшно боялся потерять Аву – считал, что не сможет без нее жить. Потом те же страхи Фрэнк испытывал по поводу своих дочерей. И вот свершилось – Нэнси с Тиной почти потеряны. Однако Фрэнк – живехонек. Странным образом, он испытывал даже облегчение.
В свое время свет клином сошелся для Фрэнка на Аве; теперь – на Барбаре. Фрэнку казалось, что Барбара – единственная женщина в его жизни. Он даже брал шире: Барбара – единственное существо, на которое можно полностью положиться. Вот, пожалуйста – дочки отвернулись, сын никогда дружелюбия не выказывал, а Барбара по-прежнему рядом. Барбара не уйдет, не бросит его. Раз ей хочется изменить брачный контракт – Фрэнк готов, Фрэнк – к ее услугам.
Ава: «Мне всегда казалось, что у нас еще будет… время»
Двадцать пятого января 1990 года Фрэнк получил печальное известие: скончалась Ава Гарднер. Смерть наступила днем ранее, в Лондоне. Шестидесятисемилетняя Ава умерла от пневмонии.
Неизбежная старость всегда была Авиным ночным кошмаром. Боясь растерять красоту, она тем не менее злоупотребляла алкоголем, каковое обстоятельство, конечно, лишь ускорило процесс старения и усугубило последствия для внешности. Пострадали и фигура, и лицо, по которому в последние годы можно было, как по книге, изучать полную перипетий Авину жизнь. Уже к шестидесяти годам в Аве едва ли кто узнал бы прежнюю несравненную красавицу. Впрочем, вслух Ава заявляла, что ей плевать на эти изменения. Она-де достаточно долго была красивой.
Принято считать, что в последние годы Ава жила на средства Фрэнка Синатры. Тем не менее вот что говорит Джесс Морган, управлявшая ее финансами:
– Фрэнк поддерживал контакты с Авой и беспокоился о ней, но не содержал ее. У Авы хватало денег, она не нуждалась ни в чьей финансовой поддержке. Конечно, она не была миллионершей, но вполне могла сама о себе заботиться.
Далее Джесс Морган вспоминает:
– Ава заболела пневмонией в январе 1988 года. Уильям Смит, врач, которому она доверяла (и который пользовал также и меня), жил в Лос-Анджелесе. Я организовала для Авы частный самолет, потому что путешествия в компании других пассажиров она бы не перенесла. Позвонил Мики Рудин, сказал, что Синатра хочет помочь. Как итальянец и как джентльмен, он не мог оставаться в стороне. Я ответила: «Пусть помогает». Позвонила Аве, сообщила, что Фрэнк даст денег на оплату медицинских расходов и перелета.
– Ава проснулась утром – а над ней стоит Фрэнк, улыбается, – вспоминала Люси Уэллман. – Они приятно поговорили – по крайней мере так Ава мне рассказывала. Фрэнк сказал, что их с Авой развод заставил его посмотреть на себя со стороны и стать лучше. Ава ему на это заметила: «Фрэнсис, ты как был дерьмом, так и остался». Оба засмеялись.
В больнице Святого Иоанна пожилую кинодиву постиг инфаркт.
– После инфаркта наши телефонные разговоры прекратились, – говорит Люси Уэллман. – Лично я встречалась с Авой за полгода до смерти. Ава держала в спальне фотографию – она и Фрэнк целуются. Больше никаких напоминаний о голливудском периоде ее жизни не было. Аву мучило одиночество. Она тосковала по прошлому.
Мики Рудин позвонил Фрэнку, который в то время находился в Нью-Йорке, и сообщил ему о смерти Авы. Поскольку Мики и Фрэнк уже несколько лет вообще не разговаривали, со стороны Мики это был широкий жест, и Фрэнк его оценил. Вспоминает один из ассистентов Синатры:
– У Фрэнка слезы по лицу покатились. Он сидел и повторял, ни к кому конкретно не обращаясь: «Я должен был повидаться с ней напоследок. Я должен был повидаться с ней…»
Вспоминает Люси Уэллман:
– При нашей последней встрече Ава сказала: «Такое ощущение, что я только вчера скандалила с Фрэнсисом. Черт возьми, я ведь его любила. Куда уходит время, а?» Потом глаза ее затуманились, и она добавила: «Не знаю почему, только мне всегда казалось, что у нас еще будет… время».
Сэмми: покойся с миром
Последнее десятилетие жизни Фрэнка Синатры можно назвать полным драм. Несмотря на то что в декабре 1989 года ему исполнилось семьдесят четыре, замашки остались прежними. Фрэнк не смирился ни со своим возрастом, ни с состоянием здоровья. Не желал сбавлять бешеный темп. Он проявлял поразительную работоспособность; в период между 1991 и 1994 годами график Фрэнка был очень плотным. Чуть ли не каждую неделю Фрэнк давал концерт, много ездил, в том числе и за границу, собирая полные залы верных поклонников. Разумеется, он делал это не ради заработка. (В 1991 году «Форбс» оценил состояние Синатры в двадцать шесть миллионов долларов; цифра явно занижена.) Понятно, что такой образ жизни тяжел для человека преклонных лет.
Но Фрэнку легче было работать, чем ждать смерти. Казалось, он бегает от безносой старухи с косой, путает следы: нынче Фрэнк в одном, а завтра – в другом городе, а то и в другой стране.
– Если остановлюсь, она меня настигнет. Я стану следующим, – говаривал Фрэнк.
Неизменно теплый прием, который оказывали Синатре поклонники, был для старого артиста словно тоник. Фрэнк остро нуждался если не во всеобщей любви, то по крайней мере в коллективном подтверждении: он нужен, он не зря жил и не зря пел. Казалось, на получение этого подтверждения и направлены теперь все усилия Синатры. Он чувствовал себя особенным. Еще бы: Дин болен, Ава умерла, а он не только живет, но и поет!
А потом Судьба в очередной раз бросила кости – и Сэмми Дэвис выбыл из игры.
Весь 1989 год у Сэмми были проблемы с горлом, а летом, во время турне по Европе, дискомфорт перешел в сильную боль. Вернувшись в Штаты, Сэмми обратился к врачу. Диагноз звучал убийственно – рак гортани.
