– Что ж, желаю удачи. А с денежками она тебе скорее улыбнется.
И похлопал Бадди по спине.
Восьмого июня 1940 года Нэнси Синатра разрешилась дочерью – Нэнси-младшей. Роды проходили в родильном доме «Маргарет Хэйг», в городе Джерси. Фрэнк в это время был в Нью-Йорке.
– Я работал в отеле «Астор», – вспоминал он. – Да, кажется, именно там. Конечно, мне хотелось быть рядом с Нэнси, видеть дочь с первых мгновений ее жизни. Как подумаю, сколько я пропустил действительно важного!.. А что делать – гастроли, турне. Но именно этого дня мне особенно жаль.
Томми Дорси тогда так много значил для Фрэнка, что он позвал его крестить новорожденную.
В этом же месяце оркестр пригласили на «Эн-би-си» – требовалось заменить на лето Боба Хоупа и его варьете-шоу. Таким образом, Фрэнк впервые появился на радио, вещавшем на всю страну. Из-за твердых рейтингов композицию «Лето» (Summer Pastime) поставили в сетку вещания на вечер вторника. Она продержалась более трех с половиной месяцев и немало способствовала раскрутке Фрэнка – уже перед куда большей аудиторией.
В статье для журнала «Лайф» в 1965 году Фрэнк признавался, что именно тот период оказал основное влияние на его исполнительскую манеру. Томми не загружал его наставлениями, работая с другими членами оркестра. А Фрэнк, предоставленный сам себе, как губка, впитывал всё, что видел и слышал – в том числе перенимал технику игры на тромбоне самого Томми Дорси.
Брак дает трещину
После рождения дочери Нэнси уже не могла путешествовать вместе с мужем, и тогда-то в их браке наметилась первая трещина. Фрэнк изо всех сил делал карьеру – впервые снимался в фильме под названием «Ночи Лас-Вегаса» (Las Vegas Nights). Это было в октябре 1940 года, платили ему самую малость – пятнадцать долларов в день за песню «Я больше никогда не улыбнусь». Он также работал на студии «Парамаунт» в Нью-Йорке (январь 1941) и в этом же месяце, двадцатого числа, записал первый из двадцати девяти синглов с Дорси, «Без песни» (Without a Song).
Естественно, в странствиях ему встречались женщины.
Фрэнк считал: раз Нэнси про этих женщин не знает, так ей и не больно.
Но Нэнси-то знала!
Вспоминает подруга Нэнси, Пэтти Демарест (в то время они жили в одном доме на Берген-авеню, в Джерси):
– Однажды Нэнси пришла ко мне вся зареванная, с дочуркой на руках. Я говорю: «Что случилось?» А она: «Этот сукин сын снова мне изменяет!» «Снова?» – переспрашиваю. Я ведь раньше никогда об изменах Фрэнка не слышала. А Нэнси отвечает: «Да, снова! Он мне с самого начала не был верен».
Почти все друзья Фрэнка быстро узнали, что его брак под угрозой.
– Кажется, это началось в сороковом, – вспоминает Сэмми Кан. – Фрэнку уже тогда не сиделось. Он мне сам говорил что-то про тяжесть брачных уз.
Нэнси по-прежнему любила Фрэнка. Это было нелегко, ведь он очень изменился. Стал слишком эгоцентричным, жил по принципу «что хочу, то и ворочу», не задумываясь, причинял боль близким, в частности жене. Нэнси пыталась закрывать глаза на его дурные качества и поступки, убеждала себя, что терпение и понимание всё исправят. А вышло наоборот – Фрэнк стал презирать жену за ее кротость.
– Хочешь налево сходить – пожалуйста. Мне всё равно, – заявила Нэнси однажды в ночном клубе Манхеттена. Она и Фрэнк были там в компании друзей, и Фрэнк отчаянно флиртовал с официанткой. Слова Нэнси смутили его.
– Жены мужьям такое не говорят. По крайней мере нормальные жены, – выдал Фрэнк. – Что это на тебя нашло, а, Нэнси?
– А что я должна сказать, по-твоему? – парировала Нэнси, глядя Фрэнку прямо в глаза. – Мы ведь оба знаем, что флиртом дело не ограничится.
– Допустим. Но чтобы такое предлагать собственному мужу! Тебе что – понравится, если я с этой лапулей пойду?
– Нет, не понравится. Ну а как мне тогда реагировать?
– Никак. Делай вид, что не замечаешь, – посоветовал Фрэнк, доставая бумажник и выкладывая деньги на стол. – Ты сорвалась и выставила меня перед друзьями в неприглядном свете. Больше так не делай, Нэнси. Это неправильно.
Фрэнк поднялся и пулей вылетел из зала. Нэнси пришлось извиниться перед всей компанией и ретироваться в туалет.
Не то чтобы Фрэнк ее не любил. Любил, просто ему хотелось разнообразия. Его влекло всё новое, а Нэнси… Нэнси была всё та же, прежняя, привычная. Читатель увидит в дальнейшем, что эта тяга к смене впечатлений была проблемой Фрэнка всю жизнь.
– Отца я бы охарактеризовала словом «неуемный», – говорила много лет спустя младшая дочь Фрэнка, Тина. – Он понятия не имел о том, что такое долг, что такое обязательства. Наверное, всему виной его эгоцентризм. Впрочем, не знаю. Пожалуй, лучше будет сказать, что лишь немногие представители его поколения отличались склонностью к самоанализу. Отец был просто тем, кем был, – Фрэнком Синатрой. Со всем хорошим, что подразумевает это имя, и со всем плохим. Или принимайте его таким, или не связывайтесь с ним. Не можете прощать – лучше прекратите всякие отношения. Кстати, очень многие были готовы терпеть только ради того, чтобы короткое время повращаться вокруг звезды по имени Синатра. Моя мама – не исключение.
Итак, Нэнси, из последних сил принимая мужа таким, каким он был, всё-таки жаждала приобщить его к семейным ценностям. Ей требовалась поддержка мужа; дочке требовалось внимание отца. Нэнси отлично знала: когда Фрэнк не с ней и не с малышкой, когда он не в Нью-Джерси, – он ведет шикарную жизнь. А уж во время турне ему стоит только глянуть – и женщины пачками к его ногам падают.
Надо сказать, члены оркестра Томми Дорси сами не ожидали, что вызовут такой ажиотаж. Происходило нечто необычное – Синатра становился сенсацией.
Позднее Фрэнк признавался:
– Думаю, дело было не столько в моей привлекательности, сколько в том, что в тех местах приличного музыканта не видали со времен Бинга – то есть добрых двадцать лет. Вот как только Бинг ушел работать на радио и в кино, так у них и не стало кумиров. Что интересно – поклонники Бинга принадлежали в основном к старшему поколению, а на меня западала молодежь. Наверное, им просто не с кого было лепить себя, а тут появился я. Я начал понимать, что вся эта шумиха – не на пустом месте. Не знаю, в чем там была причина, только я прикинул: пожалуй, во мне и впрямь есть что-то особенное.
– Наверно, я недостаточно хороша, – плакалась Нэнси своей подруге Пэтти Демарест однажды вечером, когда Фрэнк не позвонил после концерта. – Может, если бы я постаралась, я бы смогла его дома удержать. Может, я мало молюсь господу. Да, наверное, так и есть. Надо больше молиться.
– Он остепенится, успокойся, – утешала Пэтти. – Но поработать над собой не помешает. Пусть он поймет, что лучшей женщины ему не найти. Вот что – тебе надо похудеть. Купи новое платье, сделай прическу – и всё образуется.
Разрыв с Дорси
В январе 1942 года, по версии журнала «Билборд», Синатра стал лучшим вокалистом в Штатах, подвинув самого Бинга Кросби. Пришлось Кросби потесниться и в топе журнала «Даун Бит», а ведь этот топ он возглавлял целых шесть лет.
