– Холодный и жестокий, со мной он становился нежным и внимательным.
Почти все друзья Авы сходятся на том, что Арти Шоу дурно с ней обращался, однако именно его – а не Синатру – считают истинной любовью прекрасной кинодивы. (Аргумент? Пожалуйста: Ава хотела ребенка от Арти Шоу и не хотела от Фрэнка Синатры.) После второго развода жизнь, конечно, продолжалась – но Ава, по свидетельствам близких, так и не смогла оправиться от обид, нанесенных Арти, который оскорблял ее на словах, постоянно критиковал, называя никчемной и бездарной – то есть культивировал самые тяжелые фобии.
Восьмого декабря 1949 года Ава и Фрэнк столкнулись в вестибюле нью-йоркского театра «Зигфелд». Оба, оказывается, пришли на премьеру мюзикла «Джентльмены предпочитают блондинок». По версии Синатры, именно при этой «случайной» встрече они с Авой и почувствовали первые признаки влюбленности. Или, как выразилась подруга Авы, Руфь Розенталь-Шехтер, «всепоглощающая страсть стала очевидной для всех». На следующий день их встречу обсуждал весь Нью-Йорк.
Вообще-то Фрэнк и Ава пришли на мюзикл в компании еще одной влюбленной пары, служившей прикрытием. Но не только в театре они были вместе! Мэни Сакс предоставил им свою квартиру в Хэмпшир-Хаус. Словом, к концу сорок девятого роман Синатры и Гарднер цвел пышным цветом.
– Всю жизнь я был одержим стремлением сделать исполнительскую карьеру, – признался Фрэнк Аве. – А сейчас… сейчас я одержим только тобой.
Нечто в этих словах напрягло Аву. Слишком уж напыщенно прозвучало – даже для нее, известной любительницы драм.
– Зачем тебе такая одержимость? Она вредна и долго не продлится, – сказала тогда Ава.
Фрэнк ждал совсем других слов. Но путь к отступлению он сам себе отрезал. В то время связи на стороне были табуированы, Ава же не видела ничего криминального в романе с женатым мужчиной, тем более что Фрэнк в этом смысле не был первым. Взять хотя бы нашумевший роман Авы с Робертом Тейлором, состоявшим в браке с Барбарой Стэнвик. А сейчас она обратила взор на Фрэнка, абсолютно уверенная, что для любовной интрижки не нужно «ни причин, ни поводов».
С течением времени Ава и Фрэнк убедились, что общего у них очень много. Их связывало не только отвращение к жестким требованиям шоу-бизнеса. Нет, они оба, оказывается, обожали куролесить до рассвета – пить, танцевать, изливаться друг другу под воздействием алкогольных паров. Оба любили итальянскую кухню и бокс по телевизору.
Очень скоро Фрэнк уже не мыслил жизни без Авы. Чувство нельзя с определенностью назвать взаимным, ведь Ава поисков не прекращала – вдруг подвернется кто-нибудь получше? Впрочем, и Фрэнк вел себя так же.
– Пожалуй, их роман был неизбежен, – рассуждает Тина Синатра, – но «неизбежен» не значит «жизнеспособен». Оба нервные, амбициозные, неугомонные, они отличались поразительной ненасытностью.
«Не дождется!»
Узнав о связи мужа с Авой Гарднер, Нэнси Синатра не устроила скандал, о нет. Она не стала даже обсуждать с Фрэнком его поведение. Супруги Синатра по-прежнему жили на Кэролвуд, хотя давно не разговаривали друг с другом.
Однажды утром в дом на Кэролвуд приехали Джордж Эванс и Тед Хетчмен, чтобы обсудить ситуацию с точки зрения имиджа Фрэнка Синатры. Присутствовала также мама Нэнси – но не сам виновник сбора.
– На Нэнси было жалко смотреть, – вспоминает Джордж Эванс. – Трое детей на руках, включая грудного младенца, тут же няня, тут же целый взвод горничных, экономок и так далее. Сама Нэнси, в платье с цветочным принтом, с прической и при макияже, как будто только что из салона красоты, выглядела прелестно. Я любовался ею и думал: «Чего еще Фрэнку надо? В его жене соединились все мыслимые и немыслимые совершенства».
Совещание шло на кухне. Джордж спросил:
– Нэнси, что конкретно мы должны предпринять по поводу Авы Гарднер? Каково ваше желание?
Нэнси взглянула на мать, та качнула головой – дескать, ни в коем случае. Тогда Нэнси тихо сказала, что делать ничего не нужно. Напомнила Джорджу: с Ланой Тернер не вышло, а Гарднер, насколько ей известно, личность еще более скандальная. Принялись обсуждать, подействует ли на Аву пункт о моральном облике; решили, раз с Ланой не сработало, то и с Авой вряд ли сработает. Мама Нэнси сказала: если Фрэнк хочет развестись, его не удержишь. Сама Нэнси уставилась в одну точку, окаменела. Джордж выдвинул новое предложение – задействовать для вразумления Авы ее подругу Лану Тернер. Впрочем, ему самому это отнюдь не улыбалось – он отлично помнил Ланину отповедь, бывшую ответом на угрозы со стороны Джорджа.
– Даже не пытайтесь, Джордж, – отрезала Нэнси.
Казалось, идеи иссякли. Все были в полной растерянности. Вдруг Нэнси произнесла с нехарактерной для нее жесткостью:
– Как же я устала от всего этого дерьма! Мне уже всё равно. Давите на Гарднер, раз вам так хочется, давите на Фрэнка. На них обоих.
– Понимаете ли вы оба, сколько горя принес нам Фрэнк? – заговорила миссис Барбато. По ее словам, Фрэнк так часто огорчал ее дочь и ее саму, что они потеряли к нему остатки доверия. Повернувшись к Нэнси, миссис Барбато погладила ее по руке и сказала: – Что это за мир, в котором ты живешь, доченька? Хоть режь, не пойму.
Миссис Барбато отлично знала, что ее собственный муж регулярно ей изменял – и ничегошеньки не могла с этим поделать. Нэнси жалела мать и нередко в юности говаривала: дескать, от своего мужа измен не потерплю. Однако же терпела!
– Следует ли так вас понимать, Нэнси, что вы готовы развестись с Фрэнком по его требованию? – уточнил Джордж.
– Ни в коем случае! – не раздумывая, выпалила Нэнси. – Я ему легкую жизнь устраивать не собираюсь. Не дождется! – Затем она хлопнула ладонями по столу, резко поднялась, повторила: «Не дождется!» – и стремительно вышла.
Джордж, Тед и миссис Барбато несколько минут сидели, глядя друг на друга в неловком молчании.
– Что ж, джентльмены, – сказала наконец миссис Барбато, поднимаясь из-за стола, – полагаю, моя дочь дала вам исчерпывающий ответ.
Чересчур предусмотрительная женщина
К пятидесятому году опасности подверглась не только дальнейшая карьера Фрэнка Синатры, но и его знаменитый голос. Вспоминает один из сотрудников студии звукозаписи «Коламбия»:
– Песни – да, были. А голоса не было. Фрэнк терял голос, но у него имелись и другие причины для огорчений.
В январе Фрэнк дал первый за два года концерт – в Хартфорде, штат Коннектикут. Несмотря на низкие объемы продаж пластинок и на проблемы с голосовыми связками, публика сохраняла интерес к персоне Фрэнка Синатры – билеты на концерт почти распродали в отличие от нескольких предыдущих выступлений. Именно шоу в Хартфорде сделало Фрэнку самые большие сборы – восемнадцать тысяч двести шестьдесят семь долларов за два дня.
В этот же период Синатра и Джордж Эванс (их совместная деятельность насчитывала без малого девять лет) попытались разрешить целый ряд конфликтов. Эванс, как всегда, наставлял Фрэнка на путь истинный, пугал крахом карьеры из-за романа с Авой, о котором трубили все газеты.
