Люси сказала, что наверняка не знает, но, пожалуй, так и есть. Ава, не в силах продолжать разговор, повесила трубку.
Съемки фильма «Отныне и во веки веков»
К концу 1952 года Фрэнк Синатра почти не сомневался – заветная роль достанется его другу, Илаю Уоллаку.
– Узнав, что Уоллак тоже пробовался, я сказал себе: всё, Фрэнк, оставь надежду, – вспоминал Синатра. – Он опытный актер; куда мне с ним тягаться?.. А потом раздался звонок. Роль дали мне, гонорар определили – тысяча долларов в неделю. Но я бы и бесплатно снимался – потому что это была возможность сыграть самого себя.
– Уж я выложусь! – воскликнул Фрэнк, повесив трубку. – Они не пожалеют, что дали роль мне.
Съемки начались второго марта 1953 года там, где имеют место описанные в романе события – в гавайском городе Шофилд-Барракс, в отеле «Ройал гавайан», на пляже Вайкики, возле потухшего вулкана Даймонд-Хед и на курорте Уэйлея. Гарри Кон деньгами не сорил – бюджет был скромный, даже скудный по тем временам. Чартерный авиарейс приземлился в пять утра – и к этому времени Фрэнк с Монтгомери Клифтом так набрались, что были практически нетранспортабельны. Их поведение взбесило Берта Ланкастера. Вот что он рассказывал:
– Они напились в стельку. Мы с Деборой [Керр] добудиться их не могли. Представляете, какое положение? У трапа Гарри Кон с журналюгами ждет, а на борту – бардак.
Фреду Циннеману пришлось иметь дело с актерами противоположных темпераментов.
– Это было нелегко, – вспоминал Циннеман. – Впрочем, где вы видели легкие съемки? Снять фильм всегда трудно.
Берт Ланкастер особенно пекся о Деборе Керр – ведь амплуа неверной жены было для нее в новинку, прежде она играла добродетельных женщин. А с Циннеманом Ланкастер постоянно спорил – считал, что его роль следует переписать. Монтгомери Клифт в открытую называл Ланкастера пустозвоном.
Позднее Циннеман признавался, что работа с Фрэнком шла гладко. Фрэнк в девяноста процентах случаев полностью соглашался с режиссерским замыслом.
– Никаких проблем Синатра не доставлял. Ну, поспорим с ним малость – в десяти случаях из ста. Обычно, если актер с тобой в четырех случаях из десяти соглашается, – уже хорошо. Фрэнк очень старался и проявлял удивительную восприимчивость. У него тогда были серьезные неприятности. Каждый мог заметить – Фрэнка что-то постоянно гложет. Он слишком много пил. Наверняка уже алкоголизмом страдал. Здоровые люди столько не пьют. Однако должен признать, что Фрэнк ни разу не потерял из-за алкоголя человеческий облик. Алкоголь ввергал его в очень мрачное настроение, но, по-моему, личные переживания только помогали Фрэнку играть Маджио. Добавляли персонажу глубины и убедительности. Фрэнк свою боль переносил на актерскую игру, это каждый мог заметить. В общем, работать с Фрэнком было приятно.
Нелегко давались Фрэнку сцены с Монтгомери Клифтом. Тот, узнав, что утвержден на роль Пьюитта, стал ради достоверности своего персонажа учиться боксу и игре на горне, а также искусству маршировать в сомкнутом строю. Репетировал каждую сцену, не возражал против многочисленных дублей, ведь в каждом повторе для Монтгомери раскрывались новые нюансы. Его энтузиазм положительно действовал на других актеров – заданная Клифтом планка была действительно высока, и каждый хотел до нее дотянуться. А Фрэнка прозвали «однодублевым». К третьему дублю он уставал и даже не пытался это скрыть.
– Перед записью песни я подолгу репетирую, прикидываю, что и как буду делать. Не то – в актерском ремесле, – однажды поделился Синатра. – Для меня «играть» – значит «реагировать». Если изначально всё сделать правильно, а главное, настроиться, можно сыграть сцену, даже не зная роль слово в слово. Но если нет настроя у тебя или у твоего партнера или партнерши – всё, забудь. Сцена не получится. Нельзя меня муштровать на съемочной площадке. Я тогда становлюсь как загнанная лошадь, непосредственность куда-то девается. А без непосредственности ничего не выходит, по крайней мере у меня. Поэтому мне трудно сниматься с актерами и актрисами, которым надо пятьдесят раз одну сцену прогнать, чтобы сообразить, что к чему. Я рвусь на штурм. Мне хочется крикнуть: «Да сделайте уже всё как надо и давайте двигаться дальше!» Но с Монтгомери я многие дубли терпел, потому что знал – у этого парня есть чему поучиться. Мы друг другом восхищались.
Монтгомери Клифт был давним поклонником творчества Фрэнка Синатры. По его мнению, Фрэнк обладал многими чертами, недостающими самому Клифту. Завораживали его не только вокальные данные Фрэнка. Сам сдержанный и застенчивый, Клифт восхищался внутренней свободой, которую столь часто демонстрировал Синатра. Фрэнк со своей стороны был очень впечатлен одержимостью, с какой Клифт отдавался актерской игре. Поэтому, когда Клифт вызвался помочь ему на съемках, Фрэнк ухватился за это предложение обеими руками. Поистине Монтгомери Клифт раскрыл Фрэнку удивительные, прежде неведомые глубины актерского мастерства, научил вдумчивому отношению к роли. Нужно не просто реагировать на реплики и действия партнеров, а жить чувствами и мыслями своего персонажа, твердил Клифт.
Съемки «Отныне и во веки веков» заняли всего сорок один день. Оставалось только ждать выхода фильма. На него были все надежды Синатры.
Контракт с «Кэпитол Рекордз»
Когда съемки закончились, Фрэнк Синатра решил навести порядок в своей исполнительской карьере. Сейчас трудно в это поверить, но в 1953 году Фрэнк не мог заключить контракт ни с одной студией звукозаписи. Срок контракта с «Коламбия Рекордз» истек еще годом ранее, и продлять его студия не собиралась.
Мэни Сакс, будучи не последним человеком в Американской радиовещательной корпорации, пытался похлопотать за Фрэнка и обратился напрямую к главе компании, убеждая заключить контракт с Синатрой:
– От него будет польза.
Через несколько дней Мэни услышал ответ.
– Синатра нам не нужен ни под каким соусом.
Фрэнк Синатра-младший рассказывает:
– По словам Мэни, более неприятных вещей он отцу никогда не говорил. Долго не знал, с какой стороны начать. В итоге он облек отказ вот в какую форму: «Наши ребята считают, что не смогут содействовать твоему карьерному росту, Фрэнк. Я бы, конечно, надавил на них и заключил с тобой контракт, но, по-моему, тебе лучше попытать счастья в другом месте. Знаешь, когда люди с самого начала в успех не верят, с ними не стоит связываться». Папа заверил Мэни, что посыл ему ясен.
Фрэнк сунулся в одну звукозаписывающую компанию, в другую – и всюду получал отказ. Наконец руководство «Кэпитол Рекордз» проявило признаки интереса к сотрудничеству с Фрэнком. Ему предложили нестандартный контракт на один год, не предполагавший иного вознаграждения, кроме авторского гонорара. Расходы по аранжировке, копированию и прочему нес сам Фрэнк. Такие контракты обычно предлагают начинающим певцам. И то за Фрэнка хлопотали сразу три человека. Эксел Стордал (муж Джун Хаттон, которая уже имела контракт с «Кэпитол Рекордз») попросил Гленна Уоллака (президента лейбла), и с такой же просьбой обратились к Уоллаку Дик Джонс (игравший на фортепьяно на свадьбе Фрэнка и Авы) и Дэйв Декстер, джазовый продюсер «Кэпитол Рекордз». Декстер являлся давним и преданным поклонником Синатры, однако тот, известный злопамятностью, отплатил за хлопоты по-своему – через несколько лет отказался взять Декстера в продюсеры, потому что Декстер давным-давно написал о творчестве Фрэнка критический отзыв для журнала «Даунбит».
