– Не волнуйтесь, я его сейчас привезу. Обещаю вам, – сказал он и вместе с агентом ФБР вышел из дому.
Фрэнк сел за руль и, не включая фар, чтобы не привлекать внимания репортеров, поехал на место, названное Джоном Ирвином.
Тем временем Барри Кинан вернулся с деньгами в киднепперское логово.
– Прихожу и вижу – никого нет. Пропали и Джон Ирвин, и Синатра-младший. А Джо свалил еще раньше. Тогда я не выдержал – расплакался, – вспоминает Барри Кинан. – Всё шло не по плану. Вот они, деньги – у меня. Зато я лишился и заложника, и обоих партнеров. Я вскочил в машину и помчался искать Синатру-младшего. А на кого я чуть не напоролся? На Синатру-старшего в компании агента ФБР. Они занимались тем же самым, что и я – искали Фрэнки. Когда они пронеслись на машине мимо и не заметили меня, я чуть концы не отдал.
Барри Кинан так и не нашел Фрэнки.
Не нашли его и Синатра с агентом ФБР.
Фрэнки в безопасности
От названной Ирвином точки на Малхолланд-драйв до дома Нэнси ехать всего пятнадцать минут. Но эти минуты показались Фрэнку Синатре чуть ли не целым годом.
– Я ехал и плакал. Боже, я плакал всю дорогу, – позднее признавался Синатра другу. – Я проиграл. Как я не попал в аварию, просто поразительно – из-за слёз я ничего не видел и не соображал. Я заплатил, как велели эти уроды, а они загребли деньги и убили моего мальчика. Убили моего Фрэнки.
В дом бывшей жены Синатра входил через заднюю дверь. Нэнси, увидев, что сына с ним нет, чуть не потеряла сознание. Фрэнк без сил рухнул в кресло, откинул голову, уставился в потолок.
– Фрэнки не с тобой? – спросила Нэнси. Глаза у нее были огромные от ужаса. – Что случилось?
– Мама разрыдалась, я вслед за ней, – вспоминает Тина Синатра. – Всё пропало. Мы потеряли Фрэнки. Оставалось только плакать по нему.
– Подонки нас обманули, – произнес Фрэнк, не в силах взглянуть ни на бывшую жену, ни на дочь. Потом покачал головой, будто не веря, что всё происходит на самом деле. – Как вам это нравится? – спросил он, обращаясь к Джону Паркеру, агенту ФБР. – Деньги забрали, а сына не вернули. Я всё сделал, как было сказано. Я играл по их правилам. Теперь я обращусь к Сэму Джанкане, – добавил Фрэнк (по воспоминаниям Джона Паркера) и пояснил: – Если я хочу вернуть сына и поквитаться с похитителями, мне ничего другого не остается. Сэм – последняя надежда.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросил Паркер.
– Нет, не уверен.
– Тогда предоставьте всё нам. Мы справимся.
Синатра с Паркером принялись обсуждать, стоит или не стоит просить о помощи Джанкану. В это время зазвенел дверной звонок. Открыл дежуривший в холле агент ФБР. Нэнси тоже вышла. На пороге стоял человек в форме патрульного полицейского. Лицо у него было белее простыни.
– Миссис Синатра, – произнес незнакомец, – ваш сын у меня в багажнике. Он цел и невредим.
Нэнси застыла на месте с открытым ртом.
В это время подоспел Фрэнк.
– Что такое? Что происходит?
– Мистер Синатра, я привез в багажнике вашего сына.
Фрэнк решил, что речь идет о мертвом теле.
– Достаньте его! Немедленно достаньте! – закричал он. – Сию же секунду!
Все бросились к машине, багажник был открыт, из него вылез Фрэнки. Нэнси окончательно перестала владеть собой.
Фрэнки обнял мать, принялся успокаивать:
– Не плачь, мам. Тише! Всё закончилось.
Затем он обернулся к отцу.
– Прости меня, папа.
– Простить? За что? Господи, Фрэнки, за что простить-то?
– За всё, – ответил Синатра-младший.
Фрэнк, весь в слезах, обнял сына, потом посторонился, уступив место бывшей жене.
Фрэнки стал рассказывать о своих злоключениях. Ирвин не сообщил ему, что за ним приедет отец. Просто высадил из машины на трассе. Фрэнки прошагал около двух миль до шоссе Роскомар-роуд. Завидев издали машину, Фрэнки нырял в кусты – боялся, что похитители передумали и вернулись за ним. В конце концов, его обнаружил патрульный полицейский Джордж Джонс. По его совету Фрэнки спрятался в багажнике. Джонс счел, что так юный Синатра сможет избегнуть внимания журналистов, оцепивших дом Нэнси.
– Я смотрел на родителей, и мне казалось, что оба они постарели как минимум на десять лет, – вспоминал Фрэнк Синатра-младший. – Я часто думал, оклемался папа после моего похищения или нет? Что касается мамы, она точно не оклемалась.
Телефон в семье, которая наконец-то счастливо воссоединилась, трезвонил целый день. К аппарату даже приставили человека, чтобы отвечал на вопросы. Но вот раздался особо важный звонок. Фрэнк взял трубку. Звонил Бобби Кеннеди, хотел из первых рук узнать, что всё завершилось благополучно. Фрэнк заверил Бобби, что сын вернулся, и долго благодарил за содействие.
– Я всегда буду помнить вашу доброту, – сказал Фрэнк.
В этот миг закончилась вражда с Бобби Кеннеди. Больше Фрэнк не позволял себе критических высказываний в адрес Бобби. До конца своих дней он испытывал глубокую благодарность за сочувствие к человеку, который всего пару недель назад похоронил родного брата, а также за людские и прочие ресурсы, выделенные Бобби для поисков Фрэнки.
Бобби пожелал лично поговорить и с Синатрой-младшим.
– Как ты, сынок? Всё в порядке?
Фрэнк сказал, что чувствует себя отлично. Тоже поблагодарил за помощь. После этого Бобби попросил к телефону «кого-нибудь из моих ребят». Трубку взял Дин Элсон.
– Не расслабляйтесь там, – распорядился Бобби.
Это означало: теперь, когда Синатра-младший в безопасности, нужно поймать похитителей, да поживее.
Поимка похитителей
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Телефон разрывался. Долли и Марти звонили беспрестанно, беспокоясь о здоровье обожаемого внука – не простудился ли мальчик, не отощал ли? Позвонил Сэм Джанкана, выразил радость по поводу благополучного исхода дела.
Фрэнки дал показания ФБР.
– Думаю, меня похитили какие-то недоумки. Это точно были не профессиональные киднепперы. Один – главный у них – показался мне знакомым. А еще один, самый старший из троих, сдрейфил и отпустил меня, пока главарь не видел.
На следующий день после доставки Фрэнки домой патрульный Джордж Джонс, явившись на работу, обнаружил записку. Его приглашали в дом Синатры. Прибыв туда, он получил конверт.
– Сам Синатра вышел из гостиной, чтобы пожать мне руку, – вспоминал Джонс. – Синатра сказал: «Прошу вас, возьмите этот скромный подарок. Счастливого Рождества».
Вернувшись на работу, Джонс вскрыл конверт. Внутри обнаружилось десять новеньких, хрустких стодолларовых купюр.
