Уже в мае 1976 года Фрэнк позвонил Барбаре в Лас-Вегас, где она коротала время, и сказал:
– На чем мы остановились? Давай-ка продолжим с того же самого места.
Барбаре было известно, что Фрэнк периодически звонит Аве, ее это обижало.
– Не волнуйся, дорогая, мое сердце больше не с Авой, – заверил Фрэнк. – Мое сердце с тобой.
Вторично привороженная Фрэнком, Барбара решила ехать к нему в Чикаго. Одно «но»: вдруг Фрэнк снова продолжит ходить вокруг да около?.. Нет, всё получилось иначе. Не успела Барбара прилететь в Чикаго, как Фрэнк подарил ей грушевидный бриллиант в двадцать два карата. Таких огромных камней Барбара и не видывала. Кроме того, Фрэнк подарил ей еще и изумруд, также без оправы, и сказал, что Барбара может оправить камни по своему вкусу и усмотрению, сделать из них любое украшение – брошь, браслет, кулон. Барбара крепко расцеловала Фрэнка. Понятно, что два камня, пусть и огромных и красивых – это всё-таки не вожделенное кольцо. Но у Барбары уже созрел план.
Она отправилась к ювелиру и попросила сделать с этими камнями кольцо, очень надеясь, что именно на кольцо намекал Фрэнк при дарении. Когда работа была выполнена, Барбара не поехала за кольцом сама, а послала Фрэнка. Колечко в целом потянуло на триста шестьдесят тысяч долларов. Барбара намеревалась заставить Фрэнка лично надеть это кольцо ей на палец. А не получится – значит, прости-прощай, Фрэнк Синатра!
Ужиная с Фрэнком, Барбара заметила: на дне ее бокала, в шампанском, что-то блестит. Это оказалось кольцо. Барбара выудила его, однако не надела, а протянула Фрэнку, держа салфетку с кольцом обеими руками.
– Сам надень его. На любой палец, – так сказала Барбара.
Фрэнк засмеялся и надел кольцо ей на безымянный палец. Правда, не сказал при этом ни слова. И всё же Барбара отныне чувствовала, что у них с Фрэнком есть некое общее будущее.
Через пару недель Барбара и Фрэнк отдыхали у бассейна. Разнеженный солнцем, умиротворенный пустыней, Фрэнк вкрадчиво произнес:
– Дорогая, наверное, нам пора назначить дату?
Вот и всё предложение руки и сердца!.. Большего добиться от Фрэнка не представлялось возможным.
– Во всем остальном он был предельно романтичен, – вспоминает Барбара. – Но почему-то не мог заставить себя произнести простую фразу: «Будь моей женой».
По мнению Барбары, виной тому были три неудачных брака Синатры. Или, может, он считал, что сделал достаточно, надев Барбаре на безымянный палец кольцо? Так или иначе, Барбара решила не заострять внимания на словах. Она знала, что Фрэнк ее любит, и отвечала ему взаимностью.
О помолвке она немедленно рассказала своим родителям и сыну, а Фрэнк, так же как в случае с Миа, решил ничего не говорить Нэнси и детям. Впрочем, Тина непостижимым образом всегда узнавала, с кем встречается отец и как далеко зашли отношения. Узнала Тина и на этот раз.
– Сестра сказала мне, что у папы и его подруги, Барбары Маркс, всё серьезно, и, пожалуй, они даже обручились, – вспоминает Нэнси Синатра. – Я не поверила. Мне казалось, Барбара не в папином вкусе.
Удивительно, как Нэнси-младшей удавалось отрицать очевидную вещь, как она за целых четыре года не поняла, насколько Фрэнк привязался к Барбаре Маркс. По мнению Нэнси, у ее матери оставался шанс вернуть отца. Нэнси-младшей почему-то мерещилась пресловутая «химия» между давно разведенными родителями; Нэнси продолжала верить, что они созданы друг для друга. Видимо, такова сила мечты, особенно той мечты, которую лелеешь всю сознательную жизнь. В мире, нарисованном Нэнси Синатрой, Барбары Маркс просто не существовало. В отличие от мира реального.
В июне 1976 года Фрэнк появился на семейном торжестве в доме первой жены вместе с Барбарой. Барбара выглядела ослепительно. Кое-кто решил, что она даже сделала «пластику». Тина, например, говорила о «новеньком актуальном профиле». Все заметили у Барбары на безымянном пальце кольцо с бриллиантом и изумрудом и догадались насчет помолвки. Догадка никого из семьи Фрэнка не обрадовала. Удивила? Да. Возмутила? Пожалуй. И вообще, почему Фрэнк ОПЯТЬ им ничего не сказал?
В случае с Миа это еще было объяснимо. Разница в возрасте, споры, приглашать или не приглашать Миа на юбилей Синатры… Понятно, что он боялся, как бы ему не сорвали свадьбу.
Но против Барбары никто открыто не выступал, разве что Долли Синатра, которая, как было известно ее сыну, не приняла бы ни одну претендентку. Впрочем, Фрэнк не вчера на свет родился. Он успел изучить характеры обеих Нэнси, Тины и Фрэнка-младшего. Мнение детей и первой жены о Барбаре не являлось для Фрэнка секретом, тем более что они частенько высказывали это мнение, пусть и не ему самому в лицо. Фрэнк не хотел спорить, не хотел устраивать скандал. А объясняться с матерью ему и вовсе претило. Вестником к Долли был заслан Мики Рудин. Потом он признавался: его уши несколько дней горели – такого пришлось наслушаться от Долли, которая выражений не выбирала.
Как читатель уже успел заметить, в постановочных драмах Фрэнку равных не было. В случае с Барбарой он себе не изменил: исчез из дома первой жены, оставив Барбару с недовольными женщинами. Сказал, будто у него запись на студии или еще что-то в этом роде. Пришлось Барбаре выяснять отношения с обеими Нэнси и Тиной. Тут надо отдать должное первой жене и дочерям Фрэнка: его исчезновение им не понравилось, они прониклись к Барбаре и постарались явить максимум приветливости.
Вскоре Фрэнк и Барбара официально объявили, что свадьба состоится десятого октября 1976 года в доме Кирка Дугласа. На самом деле они планировали пожениться уже в июле – тайно.
Брачный контракт: не ждали?
«Тайная» свадьба состоялась одиннадцатого июля 1976 года в «Санниленд» – усадьбе площадью в тысячу акров, принадлежавшей Уолтеру Анненбергу, бывшему послу при Королевском дворе Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, публицисту и филантропу. Несмотря на старания Фрэнка соблюсти секретность, пресса странным образом пронюхала насчет свадьбы. Правда, ни один репортер не был допущен на церемонию. Им всем пришлось ждать за воротами, а жара в тот день, между прочим, была сорок шесть градусов!
Шафером Фрэнк выбрал Фримена Госдена, звезду радиопрограммы «Амос и Энди». Беа Коршак, жена адвоката Сидни Коршака, была посаженой матерью. Один из репортеров «Нью-Йорк таймс», оглядев вооруженную до зубов охрану, написал затем: «Безопасность, обеспеченная свадебной церемонии, сделала бы честь устроителям какой-нибудь международной встречи на высшем уровне».
Барбара прихорашивалась в отведенной ей комнате, когда в дверь постучали. Пришел Мики Рудин. К тому времени все, кто принадлежал к миру Синатры, знали: просто так Рудин не появляется. Его приход обязательно связан с какой-нибудь неприятной новостью. И вот Мики Рудин стоит перед полуодетой невестой, а за спиной у него маячит Сидни Коршак.
Коршак в юридической среде имел репутацию человека, специализирующегося на устройстве разного рода сомнительных дел. В частности, он обслуживал бизнесменов, имевших связи с чикагской мафией. Начинал еще с Аль Капоне. ФБР считало Коршака одним из самых могущественных и влиятельных поверенных в мире. А еще Коршак ходил в приятелях у Барбары Маркс и был лучшим другом ее бывшего мужа, Зеппо Маркса. По странному совпадению в конце пятидесятых годов он недолгое время ухаживал за разведенной женой Фрэнка, Нэнси Синатрой, а поухаживав, женился на Беа.
