С дыркой в башке… Выходит, не ей одной почудилась трепанация. Максу вот тоже почудилась.
– А я теперь типа преемница? – Разговор этот был настолько дикий, что и реагировать на него серьезно у Юли не получалось.
– Типа того.
– И я типа будущая ведьма? Ну, чисто гипотетически?
– Чисто гипотетически.
– А тут мои гены должны проснуться на радость всем оставшимся в живых родственникам?
– На радость мне. Ты пойми, малая, я бы сам, но это только по женской линии…
– Я бы поняла, да вот загвоздка. Прервалась преемственность поколений. Нету прабабки. – Она бы заорала, если бы не сорванные голосовые связки. Оставалось только шипеть. И молиться, чтобы поскорее наступил рассвет. На рассвете можно свалить из этого дурдома куда подальше, пусть бы даже и в приют!
– Но ведь ты их видишь! – Макс достал новый бокал, снова плеснул себе вискаря. Шизофреник и алкоголик. А мама была наркоманкой…
– Кого?
– Мертвецов. Столько лет никто ту яму не находил, а ты первый день в городе и уже нашла!
– Случайно нашла!
– Не случайно. Они тебя позвали.
– Бред!
– А потом одна из них сама к тебе пришла, вот только ты, дура такая, глаза закрыла…
– Сам дурак!
– Дурак. – Макс согласно кивнул. – И виноват перед тобой, малая, за то, что оставил тебя тут на ночь одну. Но я же не знал… Я же думал, что и она там, в овраге. Я чуть с ума не сошел…
Юля знала и верила. Такое отчаяние симулировать невозможно.
– Но ее ведь там нет. – Ей бы вещички паковать, а она сидит тут, мать Терезу из себя строит.
– Нет. – Он посмотрел на нее красными, воспаленными от усталости глазами. – В овраге нет. Да вот только и рядом со мной ее тоже нет. Уже скоро год, как она исчезла.
– Может, сбежала? – Нет, не получится из нее мать Тереза. Вон как Макс побледнел.
– В полиции мне тоже так сказали. Может, надоел я ей. Может, разлюбила. Может, вообще с новым любовником куда свинтила. Так мне сказали. Да только она не такая! Понимаешь ты это или нет?! Мы любили друг друга!
Эхо подхватило его отчаянный крик, понесло сквозь пролом в потолке на чердак, там и задушило.
– Я искал ее. У меня друзья айтишники. Помогали. Не может такого быть, чтобы человек не оставил никаких следов, даже электронных. А она не оставила. Вот просто ушла на работу и не вернулась… И тогда я вспомнил…
– Про любимую бабушку.
– В доме поселился. – Он ее не слышал, ему было важно выговориться. – Ремонт начал делать. Крышу перекрыл. Стены простукивал. Искал книги, записи хоть какие-нибудь. Думал, смогу сам попробовать. Ну, разбудить в себе эту вашу силу. Да только ни хрена. А потом Лина умерла, а ты объявилась на горизонте.
– И ты решил, что у меня получится то, что не получилось у тебя?
– Хотя бы попробуй. – Макс смотрел на нее с мольбой. – Просто когда в следующий раз кто-нибудь из них к тебе придет, открой глаза, посмотри, выслушай. Вдруг они тебе что-нибудь про нее расскажут, а?
А за окнами уже загорался рассвет, подсвечивал черноту робким розовым.
– Извини. – Юля встала из-за стола. – Но это без меня. Нет у меня никаких сверхспособностей. У меня отягощенный психиатрический анамнез. У тебя, наверное, тоже. Я уеду, Макс. Я здесь, знаешь, тоже как в паутине. А хочешь совет? Ты вот это все еще раз в полиции расскажи. Теперь они тебе должны поверить, после всего того, что тут случилось.
– Ты такая же… – Макс говорил тихо, сдержанно, но в сдержанности этой чудилась такая ярость, такое отчаяние, что Юле стало страшно. А пожалуй, и не стоит дожидаться, когда рассветет окончательно. – Послушай, у меня есть деньги! Я хорошо зарабатываю! Ну, хочешь, я тебе заплачу?! Не нужен тебе этот дом?! Не вопрос! У меня есть свой собственный, кирпичный, двухэтажный. Давай завтра же пойдем к нотариусу, я его на тебя оформлю, а?! Ну помоги ты мне, малая! Хоть ты мне помоги!
– Да я не знаю, как тебе помочь! – И рассвета дожидаться не стоит, и вещи собирать! Бежать нужно отсюда как можно дальше. Вот прямо сейчас!
И она побежала. Схватила со стула свой рюкзак с документами и деньгами и помчалась через гулкий темный холл к запертой входной двери. Позади загрохотало. Макс ломился следом, круша по пути мебель. Успеть бы!
Успела. Распахнула дверь, выскочила на крыльцо и врезалась в притаившегося на крыльце человека… Остальное снова было как в кошмаре: ее схватили за плечи, оттолкнули в сторону, а в распахнутую дверь ворвались люди с оружием.
– Все хорошо. Не бойся, девочка. – Она уже слышала раньше этот голос. И человека этого в штатском тоже видела. Там, в овраге. – Он тебя не обидит. Он никого больше не обидит.
Макса вывели в наручниках. Он не сопротивлялся, брел понуро, а на Юлю даже не глянул.
– Что это? – спросила она у человека в штатском. – За что вы его?
– А давай ты поедешь с нами в участок. – Он вроде как предлагал, но сам уже подталкивал Юлю к машине с мигалкой. – В участке мы обо всем поговорим…
* * *
Разговор в участке больше походил на допрос, хоть и максимально вежливый. Человека в штатском, который представился старшим следователем Самохиным Петром Ивановичем, интересовало, отчего Юля так стремительно выбежала из дома, угрожал ли ей Макс, обижал ли.
Не угрожал и не обижал. Так она и сказала старшему следователю. А выбежала стремительно, потому что поругались, вот такой у них в семье взрывной темперамент.
– Значит, темперамент взрывной. – Петр Иванович что-то рисовал в своем блокноте, на Юлю поглядывал лишь изредка. – И давно вы знакомы?
– Полтора месяца. – Зачем врать? Все равно проверят. – А почему вы его задержали?
Они ведь его задержали. На дружеские беседы в наручниках не водят, а на Максе были наручники.
– Вскрылись кое-какие обстоятельства по делу. Хочешь чаю, Юлия?
– Не хочу. Какие обстоятельства?
– Не могу тебе пока о них рассказывать.
– В интересах следствия?
– Ты очень сообразительная девушка.
– Макс ни в чем не виноват. – Откуда ей вообще знать, виноват он или не виноват?! И в чем виноват? Она видела его всего пару раз! Но вот все равно знала – не виноват! Пусть придурок, псих и алкоголик, но не преступник!
– А я его пока ни в чем и не обвиняю. Я всего лишь пытаюсь восстановить ход событий. – Старший следователь Самохин все-таки вскипятил чаю, разлил по не слишком чистым чашкам, одну придвинул к Юле. И пачку печенья распаковал. – Сахара нету, ты уж извини. Так зачем ты пошла в овраг? – Этот переход от чая к оврагу был неожиданный, но Юля смотрела детективы и к психологическим приемам была готова.
