– Надеюсь, – сказал он, – вы будете счастливы в Шотландии.
– Я знаю, что буду… теперь, когда увидела милорда.
– Вы всегда делаете выводы после столь краткого знакомства?
– Всегда.
– А разумно ли это?
– Я могу доверять только собственным чувствам, а они очень редко мне изменяют, – ответила Маргарита.
Он поцеловал ей руку.
«Сладчайший святой Ниниан! – подумал король. – Нам надо поскорее идти к придворным, иначе мы займемся любовью, не успев оказаться в постели!»
Яков сравнивал девушку с другой Маргаритой. Эта никогда не будет тихой и безмятежной. С досадой он вспомнил о Дженет Кеннеди, почувствовав в этой девочке необузданную, хотя еще не вполне пробудившуюся страстность. Но когда-нибудь она, пожалуй, сравнится с Дженет. Это напомнило королю о его Маргарите, сидящей за последним в жизни завтраком вместе с сестрами. Могла ли Дженет приложить к этому руку? Но сейчас неподходящее время думать об этом, как, впрочем, и любое другое, поскольку те события давно канули в прошлое. Но Яков и в самом деле испытывал неловкость оттого, что о Дженет ему напомнила Маргарита Тюдор, девочка, на которой он обязан жениться ради блага своей страны.
– Пойдемте, – предложил король, – нам не следует пренебрегать своими друзьями. И клянусь, нас ожидают отличный обед и вино.
Они сидели рядом за столом, уставленным роскошными яствами и винами, и Маргарита все время ощущала близость короля.
– Жаль, что вам надо вернуться в Эдинбург без меня.
Яков со смехом легонько коснулся ее руки. Это походило на ласку. Карие глаза короля светились нежностью. А принцесса не подозревала, что такое выражение непременно появляется в этих глазах, когда их обладатель смотрит на женщину – даже если это базарная торговка рыбой или служанка из таверны.
– Не слишком благопристойно для короля было примчаться сюда таким образом, – усмехнулся Яков. – Но я сгорал от нетерпения повидать невесту и уверить, что ей нечего бояться.
– Я никогда бы вас не испугалась, – ответила Маргарита. – Вы добрый и хороший, а самая счастливая женщина в Шотландии – это королева.
Он снова улыбнулся:
– Вы, англичане, умеете говорить куда красивее, чем мы тут, в Шотландии. Надеюсь, наши грубые манеры не оскорбят вас.
– Вы… грубый?
– Еще увидите, – предупредил король, но в его взгляде поблескивала усмешка, и принцесса влюбилась еще больше.
Маргарита танцевала для него, выбрав себе парой леди Суррей: ей так хотелось показать королю, как много она умеет! Девушка вспомнила, как они с Генрихом танцевали на свадьбе своего брата и Екатерины Арагонской, а все присутствовавшие потом уверяли, что никто еще не танцевал так замечательно. А еще Маргарита словно воочию увидела, как отец и мать наблюдают за ними с довольной улыбкой, радуясь крепкому здоровью и хорошему настроению детей.
Но тогда она танцевала по-детски, стараясь перещеголять Генриха; а теперь двигалась в танце как женщина – грациозно и соблазнительно.
Король аплодировал и, когда Маргарита вернулась на место, объявил, что очарован своей суженой.
– Но близится ночь, – добавил он, – и мне надо поспешить в Эдинбург, потому что, как вы помните, мы еще не дали брачных обетов, вступив в союз лишь через доверенное лицо. И пока мы не сделаем все, как должно, нам, увы, придется побыть в разлуке.
– Но скоро мы дадим эти обеты, – отозвалась Маргарита.
– Я рад, что вы ждете этого момента с таким же нетерпением, как и я.
Когда король попрощался и отбыл, леди Гилдфорд хотела предупредить свою подопечную, что ей не следует так откровенно показывать свои чувства, но статс-дама понимала, сколь непросто давать советы королеве Шотландии и английской принцессе.
Маргарита спала и грезила о будущем. Она танцевала для короля с леди Суррей, а он вдруг поднялся и сам стал танцевать с нею, крепко сжимая в объятиях. Его карие глаза смотрели настойчиво; Яков говорил, что и не представлял, насколько она красива. Маргарита охотно прильнула к его груди. Ей стало очень тепло, и внезапно она почувствовала, что задыхается.
Принцессу разбудил мерцающий свет в комнате, и она раскашлялась от дыма.
Маргарита поспешно вскочила с постели, и тут в комнату вбежала леди Гилдфорд:
– Ваша милость! Вставайте скорее, нельзя терять ни минуты!
– В замке пожар?
– Боюсь, что так.
Принцесса торопливо надела платье и выбежала из спальни. В приемной к ней присоединились придворные дамы, и с ними была графиня Мортон.
– Скорее спускайтесь вниз, ваше величество, – сказала графиня. – Случилось нечто ужасное – весь замок в опасности.
Торопливо сбегая по лестнице, они слышали крики, доносившиеся снаружи. Казалось, яростное пламя наступает со всех сторон, и отовсюду раздавалось потрескивание огня.
К женщинам присоединились граф и несколько его дворян.
– Пожар начался в конюшнях, – пояснил он. – Боюсь, они полностью сгорели. Но, думаю, замок нам удалось спасти. Вам нечего бояться, сударыни. Мы можем остаться здесь. Огонь усмирен.
Это была тяжелая ночь. Маргарита, хоть и вернулась в спальню, заснуть больше не смогла. Она долго стояла вместе со своими дамами у окна, глядя на тлеющие развалины конюшен, а узнав, что обе ее новые белые лошадки погибли при пожаре, принцесса бросилась на кровать и заплакала, как ребенок.
Милые, дорогие лошадки, она так их любила! Лошадки, что привезли ее в такую даль!
– У меня уже никогда не будет лошадей, которых бы я так любила, – горевала девушка.
Но утром пришло нежное послание от короля. Он узнал о несчастье, постигшем его невесту, и был глубоко огорчен. Обещал приехать сегодня же, но, коль скоро Далкит оказался несчастливым для Маргариты местом и она здесь не будет чувствовать себя так удобно, как хотелось бы королю, он предлагал немедленно перебраться в расположенный неподалеку замок Ньюбэттл, где и пребывать до торжественного въезда в Эдинбург и настоящей свадьбы. «Это продлится всего несколько дней – и только чтобы я смог подобающим образом поухаживать за вами», – писал Яков.
Маргарита, услышав это сообщение, повеселела и вместе со свитой тотчас отправилась в Ньюбэттл.
Она уже совсем успокоилась, без всяких хлопот обосновалась в новом жилище и села играть в карты (принцесса обожала это занятие) у себя в покоях, когда доложили о прибытии гостя.
Маргарита поднялась и невольно вскрикнула от восторга – Яков куда больше походил на короля в черном бархатном камзоле с алыми вставками, отороченными белым мехом.
Принцесса вернула жениху поцелуй, и он, усевшись рядом, выразил сочувствие по поводу печальных событий прошлой ночи.
