Речь короля прервали ликующие крики, потрясшие дворец.
Маргарита обратила к мужу сияющие глаза, и под сердцем шевельнулся ребенок.
«Будь он всего лишь моим верным мужем, как бы счастлива я была!» – сказала она себе.
Роды у Маргариты начались в середине знойного июня. Последние недели были крайне тягостными, и молодая женщина с грустью думала, что, видно, принадлежит к числу тех, кто страдает во время беременности и родов больше других.
Придворные дамы окружали ее постель, но король не пришел – он не мог выносить вида страданий.
– Зато, когда мой сын родится, – шептала Маргарита, пока женщины утирали ей лоб платком, пропитанным ароматическими мазями, – все это будет не зря.
Наконец, после тяжких усилий и мук, ребенок появился на свет.
Маргарита услышала шепот, и ее сердце упало.
– Девочка.
– Увы, увы! Ее величество так мечтали о сыне…
Дитя лежало у Маргариты на руках, и Яков пришел, чтобы постоять у постели, улыбнуться и успокоить ее; а главное – сделать вид, будто он столь же счастлив появлению дочери, как если бы родился сын.
Девочку едва успели окрестить, как она умерла. В Холируд-Хаус царило уныние. Лютни и арфы молчали; королева отчаянно горевала, а король Яков бродил, как призрак.
В конце концов Маргарита стала его утешать:
– У нас будут другие дети, Яков. Нам пока не везло, но это не может длиться до бесконечности. Я видела на улицах простых людей, – с жаром добавила она. – Матерей с детьми, что держатся за их юбки или сосут грудь. Почему это несчастье должно было свалиться на нас!
Яков закрыл лицо руками.
– Временами я думаю, что проклят, – глухо пробормотал он. – Никогда мне не забыть тот день в Сочиберне, когда я сражался на одной стороне, а моей отец – на другой. Насколько же это было противоестественно для сына! Как я мог пойти в бой против родного отца?!
– Яков, вы были просто мальчишкой! Но король покачал головой:
– Нет, я был достаточно взрослым и должен был понимать, что делаю. За это я проклят… проклят тем, что не могу дать своей стране наследника.
Маргарита обняла мужа за плечи; ей доставляло болезненное удовольствие видеть его в таком состоянии. По крайней мере, Яков не сваливает на нее вину в их невезении, как поступили бы многие другие. И он очень нуждался в ее помощи.
– Что ж, – ласково шепнула она, – мы все-таки добудем себе наследника!
– Но посмотрите, как роды подрывают ваше здоровье. Вспомните, как тяжело вы болели в прошлый раз… да и в этот…
– Я молода, Яков, и сильна. Так что скоро поправлюсь. – Глаза Маргариты лукаво сверкнули. – Не исключено, Яков, вы просто слишком щедро растрачиваете свою мужественность на других женщин, а потому не в силах подарить законной жене жизнеспособного ребенка.
– Нет, – возразил король. – Мой отец любил многих женщин, и все-таки у него были сыновья. Виной нашему несчастью – мое преступное поведение в Сочиберне. На мне лежит проклятье.
Маргарита обвила руками его шею:
– Мы победим проклятье. С нашей любовью друг к другу мы все одолеем.
Он прижал ее к себе так крепко, будто молил о защите. Королева в тот миг ощутила в себе несгибаемую силу и бесконечную веру в будущее.
Глава 5
ДИКИЙ РЫЦАРЬ
Наступил апрель, и в воздухе чувствовалось обещание весны. Маргарита сидела у окна в своих покоях и смотрела на Стол Артура, тихонько поглаживая живот и радуясь, что вновь зачала.
На сей раз все будет хорошо. Она не сомневалась, что вынашивает мальчика. Королева раздумывала, откуда такое невезение и почему ее дети не живут. Сама Маргарита была сильной и здоровой – во всяком случае, пока не испытала родовые муки. Яков – мужественный и страстный любовник. Почему они не могут родить крепких детей?
Перед рождением так скоро умершей дочери королева провела несколько месяцев в замке Лохмабен, где родился Роберт Брюс. Яков сказал тогда: «Поезжайте туда и побудьте какое-то время! Хорошо бы вы провели месяцы ожидания там, где мой благородный предок сделал свой первый вдох».
Маргарита согласилась, но, живя в том замке, проводила столько же времени, гадая, с кем развлекается Яков, сколько думала о гипотетическом влиянии великого Брюса на будущее дитя.
Возможно, они тогда чересчур беспокоились; возможно, женщины, которых Маргарита видела на улицах с маленькими детьми, не грустили так во время беременности. Может быть, они вообще не хотели ребенка. Можно ли настолько страстно возжелать чего-то, что судьба решит в этом отказать?
Так Маргарита сидела и размышляла, когда леди Гилдфорд вошла с докладом, что внизу ожидают аудиенции ее величества гонцы из Англии с письмами от ее отца.
– Немедленно ведите их ко мне! – воскликнула Маргарита.
Когда королеве вручили послания, она перечитала их несколько раз, прежде чем полностью уразумела смысл.
Ее отец… умер… а брат – король!
В последний раз Маргарита видела Генриха ребенком лет десяти – капризным, хвастливым мальчишкой, готовым вечно твердить: «Когда я стану королем». Ну, вот он и стал королем. А заодно – взрослым мужчиной. Но ее отец, который, несмотря на всю свою холодность, был хорошим и заботливым родителем, умер.
Маргарита прижала ладони к глазам. Она по-настоящему горевала, чувствовала себя несчастной, слегка испуганной и одинокой. Она вдруг поняла, что все эти годы, пока жила в Шотландии, будучи супругой Якова, думала о венценосном отце на троне – всепонимающем, всемогущем, всегда готовом оказаться рядом в случае нужды.
Теперь отцовское место занял ее брат Генрих. Маргарита задумалась, как это скажется на них с Яковом – на Англии и Шотландии.
Муж пришел к ней, тоже взволнованный новостью.
– Что это изменит, Яков? – напрямик спросила Маргарита.
– Кто знает? Ваш отец был мудрым правителем – не слишком сговорчивым, но его уважали за редкое здравомыслие.
– А мой брат?
– Он пока себя не проявил. Но вы знали его. Как, по-вашему, будет ли молодой Генрих столь же осмотрителен, как его отец?
Маргарита ясно увидела его внутренним взором – румяный, раскрасневшийся мальчуган, маленький ротик поджат; во всем сильном и юном теле чувствуются высокомерие, любовь к лести и роскоши.
– Сомневаюсь, что мой брат будет похож на отца, – честно сказала она.
– Он пишет мне самым дружеским тоном.
– Я рада этому, поскольку не смогу быть счастливой, если Шотландия и Англия не останутся добрыми друзьями.
– А, – легкомысленно отмахнулся Яков, – вам не стоит грустить из-за подобных вещей. Вы больше не англичанка, запомните, вы – королева шотландцев. Если и возникнут какие-то разногласия, вам не следует принимать их близко к сердцу.
