Яков рассмеялся:
– Ну, вы должны признать, что он все-таки проявил терпение.
– Терпение! Это Генриху совершенно чуждо. Представляю, какие муки он терпел. Мне жаль тех, кто оказывался рядом.
Яков кивнул:
– Ваш брат хочет, чтобы мы признали Анну королевой Англии.
Маргарита раскинула руки:
– Генрих сделал ее своей королевой, так что нам больше нечего обсуждать. Но я знаю, он всегда обожал, чтобы все выразили восторг. Просто не мог быть счастлив без него.
– Духовенство недовольно, – проворчал Яков. – Ко мне прислали брата-проповедника, и, хотя он не называл имен, было совершенно ясно – то, что случилось в Англии, глубоко поразило и его самого, и братию.
Маргарита нетерпеливо отмахнулась:
– Мне очень жаль Екатерину, но я всегда считала ее чересчур кроткой. И бедняжка так рьяно осуждала мой развод! Все это полная чепуха. Когда брак распался, ничего не попишешь, и этому следует положить конец.
– Как вы и поступили с Ангусом. Мама, я согласен с вами. Ладно, напишу в Англию, поздравлю Генриха с женитьбой и пожелаю им с королевой плодовитого союза.
– Так и сделайте, сын мой, но только осторожно. В Шотландии полно тех, кому развод представляется страшным грехом, и лучше их не оскорблять.
– Когда-нибудь фанатикам придется изменить мнение… – Яков немного помялся, а потом торопливо заговорил: – Мама, я решил жениться.
– Давно пора, мой сын. Вы намерены сами ехать во Францию за невестой?
– Нет, у меня нет намерений ехать во Францию, потому что я не собираюсь жениться па француженке. Я выбрал себе жену-шотландку.
Маргарита уставилась па сына в глубоком изумлении:
– Но вы обручены с дочерью герцога Вандома. О чем вы говорите, Яков?
– О том, что решил жениться по-своему и сам выбрал себе невесту.
– Яков! Этого не может быть. Кто она?
– Маргарита Эрскин. Она уже родила мне сына, и я признал бы его законным ребенком, будь это возможно. У меня славный, здоровый мальчик, и я люблю его мать так, как не полюблю никого другого.
– Но разве ваша избранница не замужем за Дугласом из Лохлевена?
– Мы только что с вами согласились, что, если брак никого не устраивает, с ним следует покончить, не так ли?
– Яков, это безумие!
– Разве для вас было безумием развестись с Ангусом?
– Я была всего лишь матерью короля. Вы – король.
– И тем не менее я намерен жениться на той, кого выбрал.
– Так вот почему вы поздравляете моего брата и его новую королеву!
Яков умолк, и Маргарита почувствовала, как ее покидает покой. Она попыталась беспристрастно взглянуть на это красивое, почти женственное лицо. Орлиный нос не мог полностью компенсировать безвольные линии подбородка. Яков был слаб, когда дело касалось женщин, точно так же, как его отец.
Но нет, он не должен наделать тех ошибок, что едва не погубили ее! Оглядываясь назад, Маргарита понимала, что поспешный брак с Ангусом положил начало всех ее бед.
В те минуты матери хотелось помочь Якову достигнуть исполнения желаний, но она считала, что если он устроит развод для своей любовницы, а потом сам женится на ней и попробует узаконить сына, то в самом начале правления поставит себя в почти безвыходное положение. А как быть с Францией? Как Яков собирается загладить нанесенное оскорбление?
Нет, она должна твердо стоять на своем.
– Это невозможно, – сказала Маргарита. Лоб его нахмурился, губы сжались. Он в бешенстве налетел на мать:
– Однако все было возможно, когда вы сами затевали развод. Выходит, для вас существует один закон, а для меня – другой?
– Яков… вы король.
– А вы были королевой. Разве вас это волновало? И сейчас вы против меня! Я никогда бы в это не поверил.
Маргарита попыталась все объяснить сыну, но его порывистая натура взбунтовалась. Любой, кто не хотел помочь в этом деле, оказывался врагом.
Это была их первая ссора; и очень жестокая…
Маргарита с болью восприняла ее. На этом закончились годы покоя.
Яков не женился на своей любовнице. Когда парламент жестко выступил против, у короля хватило ума понять, что он только навлечет на себя неприятности, поступив по-своему.
Яков уступил и поехал во Францию – изображать романтического влюбленного, ухаживая за дамой, которую для него выбрали. В семействе герцога короля приняли очень радушно, по он не влюбился в мадемуазель де Вандом. Его мысли все еще занимала мать маленького Якова – сына, которого он обожал, хотя, повинуясь высшему долгу, и отказался от мысли об этой идиллии. Но не стоит удивляться, что Яков не проникся особой любовью к женщине, которую ему навязывали.
Путешествуя по Франции, шотландский король обрел гостеприимство при дворе Франциска, где познакомился с юной принцессой Мадлен – ее тоже некогда предлагали Якову в невесты. Это хрупкое дитя влюбилось в юного красавца с первого взгляда.
Что касается Якова, то все рыцарские чувства поднялись в его душе, разбуженные хрупкостью и неприкрытым восхищением Мадлен, и шотландец признался ее отцу, что это именно та дама, на которой он будет счастлив жениться.
Король Шотландии был достойной партией. Так что предполагаемую женитьбу на мадемуазель де Вандом отменили ради более желательного брака с дочерью короля Франции.
Яков был в восхищении. Только это прелестное дитя вознаградит его за невозможность взять в супруги милую Маргариту и узаконить славного маленького Якова. Парламент Шотландии не высказал никаких возражений: французский брак всех устраивал, а дочь короля Франции подходила гораздо больше дочери герцога Вандома.
Маргарита вздохнула с облегчением. Теперь, когда Яков счастливо женился, все снова будет спокойно.
Из Англии пришло известие, что Генрих, утомясь от второй жены, обвинил Анну в прелюбодеянии, и ее обезглавили на Тауэр-Грин. Теперь он был женат на леди Джейн Сеймур.
– Ну, наконец-то брат перестанет винить меня за третий брак, – прокомментировала это событие Маргарита, – как-никак он и сам теперь трижды женат.
Она слегка тревожилась за свою дочь Маргариту – девочка к тому времени заняла видное место при английском дворе. А в те дни бесконечных интриг никто не мог быть уверен, что не он следующим навлечет на себя гнев короля. Генрих VIII был весьма неуравновешенной личностью, гнев его был ужасен, и при этом монарх обладал всей полнотой власти, чтобы стереть провинившегося в порошок. Кто бы поверил, что жизнерадостная, блистательная Анна, которую король так отчаянно стремился получить в жены столько лет, могла за три кратких года от великой славы низойти к бесчестию и смерти? Была некая ирония в том, что слава, почести, крах и смерть пришли к ней от одной и той же руки.
