С храмового холма Нок могла бы видеть и бухту, и паруса кораблей. Длинные, одномачтовые галеры с Королевских островов, высокие галиоты с короткими бушпритами, корабли суэмцев с вырезанными единорогами на носах. Суэмцы хоть и жили далеко-далеко на востоке, но мореходами были искусными. Их корабли, оснащенные диковинными приборами, имели несколько мачт и казались огромными белыми птицами. Суэмцы плавали только при помощи ветра, гребцов на их судах никогда не было. Потому что суэмцы не признавали рабства. Странные они люди, но разве запретишь кому-то быть странным?
Нок немного задержалась, не в силах оторвать взгляд от набегающих волн. Ей почему-то ужасно захотелось есть. Только что испеченных лепешек Тинки-Мэ. И жареной рыбы, у которой мякоть белая и жирная, а корочка коричневая и хрустящая.
В храме Набары жриц берегут и холят. Кормят красной рыбой и диковинными оранжевыми фруктами с сочной прозрачной мякотью. А также белыми лепешками на меду, сушеными финиками и изюмом. Все это рассказывала Нок мама Мабуса.
Интересно, чем их будет кормить новый хозяин? И как долго придется идти пешком?
– Подойди сюда, девочка, – совсем близко прозвучал низкий голос.
Нок вздрогнула, повернулась. Ог стоял рядом, положив одну руку на плечо Ежа. Тот, опустив голову, переминался с ноги на ногу, а Травка за его спиной бессовестно таращила глаза на своего нового хозяина.
Сложив руки, Нок поклонилась, приблизилась. Охотник вдруг взял ее ладони и осмотрел браслеты на запястьях. Скривился, точно увидел земляных тараканов. Девушка пыталась сквозь опущенные ресницы хоть немного рассмотреть его лицо. Борода, в которой тонули и нос, и рот. Блестящие темные глаза, почти черные и какие-то злые. В каждом жесте брезгливость и раздражение.
Он что, брезгует рабыней, которую купил для утех? Почему? Она, Нок, моется два раза в день, от нее не несет потом, как от девушек, что чистят рыбу на рынке и укладывают фрукты покупателям в корзины. Ее волосы всегда чистые, всегда расчесаны и заплетены. Может, от нее не пахнет ароматными маслами, как от рабынь в храме, но охотник сам не пожелал купить ночь храмовой рабыни, а забрал из таверны девочку-девственницу, которую еще не посвятили, не подготовили, не научили и не нарядили. Так что он сам виноват…
Ог слегка встряхнул ее руки, и вдруг что-то произошло. Что-то странное, от чего по телу Нок пробежал озноб. Ее ладони на секунду задрожали, и браслеты на запястьях рассыпались на мелкие части. Точнее, все браслеты. На руках и на ногах.
То же самое Ог проделал и с Ежом, только гораздо быстрее. Коротко тряхнул ладони, и браслетов как не бывало. С шеи Ежа слетела раковинка на шнурке, из уха выпала сухая игла рыбы-ежа, что он носил на удачу. Нок вдруг почувствовала, как что-то потянуло ее за волосы. Она оглянулась и увидела, как упали на землю шнурки с деревянными бусинами.
– В сумках у вас есть браслеты или обереги? – невозмутимо спросил охотник.
Его низкий голос заставил девушку вздрогнуть. Ужас сковал сердце и язык, и она не сразу сообразила, что на вопрос надо отвечать. Ог снова поморщился и еще раз спросил:
– В сумках есть браслеты или обереги? Или мне трясти ваши грязные мешки?
Нок отрицательно замотала головой. Еж тихо прошептал:
– У меня нет, господин.
– Не зови меня господином. Для вас я буду просто Ог. Если надо обратиться и спросить – пи́сать вдруг захотите, или пить, – называйте меня Огом. Вот за тем поворотом поднимемся на холм. Там паренек сторожит для меня лошадок. – Он так и сказал «лошадок», и это слово вышло у него почему-то непривычно ласковым. – Поедете верхом. Будет легче. Ехать придется далеко.
Видимо, хозяин решил, что сказал достаточно, потому что повернулся и пошел вперед. Еж припустил за ним, и Травка, лишенная своих браслетов, затряслась на его плечах. Нок переступила через то, что когда-то было оберегами, и зашагала следом.
Страх не отпускал ее. Он рос, точно волна в бурю, становился неудержимым и бурным. Что за магия у Ога? Как ему удалось сломать браслеты, не притрагиваясь к ним? Почему он их сломал?
И тут Нок поняла, что непонятная магия охотника и будет охраной в пути для всех. И эта его магия не терпит рядом с собой ничего другого. Никакого другого источника сил. Он даже выдернул священные бусины из ее кос. Те самые, что когда-то дарила ведунья Хамуса. На Нок, Еже и Травке не осталось ничего, что принадлежало бы храму духов Днагао. Ничего, что давало бы надежду, утешало в трудную минуту и защищало от бед. Теперь они полностью во власти чужой для них магии. Страшной магии, о которой Нок и понятия не имеет.
#12. Нас Аум-Трог
Им не удастся преодолеть Безжизненные Земли до того, как половинчатый Маниес зальет всю округу серебристым светом. Ночь застанет их в местах, о которых легенд ходит больше, чем лет жизни ему, Верховному магу верховного клана Нас Аум-Трогу. Люди боятся Безжизненных Земель, но Нас знал, что это его отец наслал то самое страшное проклятие, которое отправило в мир Невидимых здешних жителей и сделало эти места пустынными.
Сейчас проклятие смерти не имеет власти, оно прошло так же, как ушел в мир Невидимых и отец Наса, Верховный маг Нисам Аум-Трог. Бояться уже нечего, разве что только тягостных воспоминаний, но к ним Нас давно привык. Они стали постоянными спутниками мага, и каждую ночь ему слышалась старинная песенка сестры, из которой вспоминались только первые слова.
Нас обернулся и сделал воинам знак рукой, что надо продолжать путь. Перед небольшим отрядом лежала граница Нижнего королевства – невидимая линия, проходящая вдоль реки Суи. На этом берегу еще владения Верхних магов, а на другом уже начинаются Безжизненные Земли. Нас знал, что его воины не станут сомневаться, им не привыкать следовать за своим хозяином. Разве он не глава верховного клана, не сын мага, наславшего проклятие? Пусть они все думают, что и Нас может совершать великое колдовство и призывать на помощь Невидимых. Пусть не сомневаются в его мощи.
– Заночуем здесь, на берегу, мой правитель? – Замгур, его неизменный помощник, подошел и всмотрелся в сумеречный, тонущий в тумане противоположный берег.
– Нет, иначе мы потеряем слишком много времени. Переправляемся сейчас, Суя спокойна и умиротворенна, ее вода пропустит нас через брод.
– Все будет по твоему слову, мой правитель, – Замгур склонил голову, после махнул рукой остальным воинам.
Нынче времена мирные, хотя только Невидимые знают, сколько продлится мир на этих землях. Вот уже одиннадцать лет как не горят деревни, не рушатся замки и не насылаются страшные проклятия. Одиннадцать лет спокойной жизни. С Орденом Всех Знающих у магов его королевства договор, скрепленный кровью Верховных магов всех кланов. И он сам отлично помнил, как разрезал ладонь и оставлял кровавый отпечаток пальца под своей подписью. Ему тогда едва сравнялось четырнадцать лет. А его отца, погибшего на войне с Нижним королевством, даже не передали Переправщику, доставляющему тела сквозь огонь в мир Невидимых. Где лежит тело этого некогда могущественного и сильного мага, Нас не знал до сих пор.
