– …очаги сопротивления, но им не продержаться…
– …найти принца. Просто соблазнить одной-двумя сиренами…
«Кто они такие? – гадала принцесса. – Что им нужно от меня?»
Впрочем, долго размышлять об этом ей не дали: грубо подняли и снова посадили, на этот раз – на стул.
– Принцесса доставлена, сэр, – отрапортовал чей-то голос.
– Снимите с нее сеть.
Несколько рук размотали сеть, с Серафины сняли наручники и убрали с глаз повязку, но затычку изо рта не вытащили. Она осторожно огляделась, глаза слезились от света лавовых фонарей.
«Наверное, уже скоро полночь», – предположила Серафина.
Она находилась внутри хорошо обставленной палатки: в центре большой складной стол, в углу – кровать, тут и там расставлены стулья.
На одном из них сидела какая-то русалка – кажется, она потеряла сознание, судя по безвольно опущенной голове. Серафина узнала ее и пришла в ужас.
Красивые седые волосы Талассы растрепались, на лице виднелись следы побоев. Закованные в наручники руки прижаты к груди, ладони окровавлены, на левой руке отсутствует большой палец, из обрубка льется кровь. Серафина рванулась было к наставнице, но ее грубо толкнули обратно на стул.
– Хочешь помочь ей? – спросил голос (тот же самый, который приказал снять с нее сеть).
Серафина обернулась, чтобы посмотреть на говорящего, и увидела в углу русала в черной форме ондалинских захватчиков. Густые каштановые волосы коротко пострижены, худощавый, лицо жестокое.
– Меня зовут Маркус Трао, – сообщил незнакомец. – Сейчас я выну кляп у тебя изо рта. Ты будешь использовать свой голос только чтобы говорить, и только со мной. Попытаешься воспользоваться магией, и волшебница потеряет второй большой палец. Поняла?
Серафина гневно уставилась на своего мучителя, но не ответила.
Трао вытащил из висевших на поясе ножен кинжал и быстрым, плавным движением вогнал его в ручку стула, на котором сидела Таласса.
– Я спросил, ты поняла?
Серафина поспешно кивнула.
– Хорошо.
Трао вытащил кинжал, подплыл к принцессе, просунул кончик кинжала под удерживающий кляп ремень и резко дернул.
Серафина выплюнула кляп и закричала:
– Что ты с ней сделал?
– Не я, принцесса. Волшебница сама предпочла потерять палец, – ответил Трао, убирая кинжал в ножны.
– На кого ты работаешь? На Колфинна?
– Всему свое время. Тебя призвали, так ведь?
– Призвали? Меня приволокли сюда силой, против моей воли, – в ярости выпалила Серафина.
Трао слегка улыбнулся.
– Очень умно, принцесса.
Серафина окатила своего мучителя презрительным взглядом.
– Я не пытаюсь умничать, я пытаюсь получить ответы. Сначала Колфинн нарушает Соглашение об обмене, а теперь нападает на Лазурию, убивает наших подданных…
Сокрушительный удар. Такой быстрый, что Серафина не успела ничего понять: голова вдруг запрокинулась и свет померк.
Она с трудом подавила рыдание. Когда боль немного утихла, принцесса снова выпрямилась и сплюнула на пол кровь.
Трао наклонился к ней, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее собственного.
– Дорогая принцесса, по-моему, вы не до конца понимаете ситуацию. Я задаю вопросы, а вы на них отвечаете.
Впервые в жизни Серафина испытала горячую благодарность к своему двору за его суровые уроки – теперь они ей очень пригодятся. Спрятав страх за маской спокойствия, она заставила себя посмотреть в глаза Трао.
– Я не могу ответить на вопрос, смысла которого не понимаю, – холодно отчеканила она. – Вы меня не призывали, а похитили.
Трао подплыл к раскладному столу, где была разложена карта – большой лист пергамента из бурых водорослей, на котором чернилами спрута начертаны символы, – и принялся передвигать сделанных из раковин солдатиков, одновременно цитируя:
Дочь Мерроу, пробудись,
Детство отринь навсегда.
Сон умрет, и кошмар придет,
Проснись, дитя, открой глаза.
Сердце Серафины отчаянно заколотилось в груди, но ее лицо ничего не выражало. Это песнопение… его пели йеле.
«Откуда же ему известны эти строки? – спрашивала себя принцесса. – Это невозможно».
Она никому, кроме матери, не говорила о своем кошмаре, а про песнопение вообще умолчала.
Серафина не знала, с какой целью Трао цитирует эти строки, но внутренний голос подсказывал ей, что нельзя ему ничего рассказывать.
– Хватит играть в игры, – прервал ее размышления Трао.
Он взял с раскладного стола какую-то каури и положил на ручку стула, на котором сидела пленница.
«Хочет записать допрос», – поняла Серафина.
– Тебя, дочь Мерроу, призвали йеле. Нам это известно наверняка, мы тоже слышали их песнь. Нам также известно, что они призвали принцессу Нилу: она та, в ком свет яркий горит. В своей песне ведьмы упомянули еще о четверых. Так вот, мы хотим знать, о ком идет речь и где находятся талисманы.
Серафина недоверчиво рассмеялась (блефовать так блефовать).
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Мои войска разрушили Лазурию, чтобы захватить тебя и маталийскую принцессу. Если понадобится, мы уничтожим все до последнего города во всех королевствах, чтобы заполучить талисманы. Ты можешь это предотвратить.
– Ты безумен. Йеле – это просто выдумка, они не настоящие.
– Вот как? В таком случае почему ты обратилась к Враже, когда она появилась в твоем зеркале?
Сердце принцессы пропустило удар. Откуда он знает? Когда ей привиделась та ведьма, а потом терраход с черными глазами, в комнате, кроме нее, никого не было.
Трао ждал. Прошла минута, потом другая. Наконец капитан снова вытащил кинжал. Серафина собралась с духом. Она ни за что не станет кричать, ему не сломить ее смелость и гордость. Она – Серафина, принцесса Миромары, а он – просто ничтожество.
Трао приблизился, и перед лицом Серафины проплыл крошечный пузырик. Она не обращала на него внимания, пока тот не влетел ей в ухо и не лопнул с тихим хлопком.
«Солги, дитя».
Таласса пришла в сознание, но никак этого не обнаружила, а потом сотворила пузырьковое заклинание. Она обладала такой сильной магией, что ей не обязательно было петь – достаточно было прошептать что-то и спрятать свой шепот в пузырьке.
– Кто они? Где они живут? Спрашиваю в последний раз, – сказал Трао.
Серафина опустила взгляд, надеясь, что это выглядит так, будто она борется со своей совестью, не желая называть четыре имени.
