Она сняла то, что осталось от ее платья, и швырнула лохмотья на пол. Голая и дрожащая, она схватила баночку с черным песком, высыпала немного песка на ладонь и принялась ожесточенно тереть тело, пока оно не стало розовым, а чешуя на хвосте не заблестела. Потом сдернула с вешалки халат и закуталась в него. Кожа горела из-за слишком сильного растирания песком, но Серафине было наплевать, она приветствовала эту боль, заставившую образы в ее голове немного померкнуть.
– Сделай глубокий вдох, – велела она себе. – Все будет хорошо.
Это не помогло.
Чтобы добраться до кровати, ей оставалось несколько гребков, но она с громким криком упала на пол.
В следующую секунду дверь распахнулась, и в комнату быстро вплыл Блу.
– Серафина, что случилось? Я слышал крик. У тебя все в порядке? Что-то болит? – спросил он, опускаясь на пол рядом с ней.
– Да, – прорыдала принцесса. Она очень долго сдерживалась, но сейчас ее прорвало.
– Где болит? Что стряслось? Покажи. – Блу помог ей сесть.
– Здесь! – Серафина стукнула себя кулаком в грудь, там, где сердце. – Все, что я любила, погибло: родители, дом, мой город…
Ее голос оборвался, из глаз ручьем полились слезы.
Блу поднял русалочку с пола, прижал к груди и молча обнял. Он ничего не мог сказать, да и что тут скажешь? Разве можно унять такое горе?
Выплакавшись, Серафина подняла голову.
– Прости, Блу, мне очень, очень жаль. Я тут реву белугой, а ты ведь и сам потерял родителей.
– Ничего. Ты в шоке. У тебя не было времени, чтобы перенести все случившееся, а теперь оно разом обрушилось на тебя. Тебе нужно поспать, только так ты сможешь восстановить силы. А теперь отдыхай. Я буду совсем рядом.
Серафина вцепилась ему в руку.
– Нет! Прошу, не уходи. Поговори со мной. Расскажи мне что-нибудь, что угодно.
– А если расскажу, ты ляжешь спать?
– Да!
– Тебе придется отпустить мою руку.
– Хорошо, – согласилась Серафина.
Она забралась на кровать. Актинии мягко прогнулись под ее изнуренным телом, их мягкое прикосновение убаюкивало. Принцесса повернулась на бок, подложив одну согнутую руку под голову. Блу пододвинул к кровати стул; присутствие русала успокаивало принцессу, но ей все еще необходимо было отвлечься.
– Блу, расскажи про самую страшную вещь, которая когда-либо с тобой случалась. Или о самом прекрасном дне твоей жизни. Или о своей любимой еде. У тебя есть сестра?
– Нет, – покачал головой Блу.
– А возлюбленная у тебя есть? Расскажи мне о ней.
Блу замешкался.
– О нет. О боги. Прости. Я сунула свой плавник не в свое дело, да? Пожалуйста, только не говори, что она тоже умерла.
– Нет, она жива. Она не… она больше не моя возлюбленная.
– Вы расстались?
– Ну, похоже на то.
– Почему? Что случилось?
– Да так.
– Так?
Блу посмотрел в потолок.
– Быть одним из Хищников нелегко, с тебя многое спрашивают. Семья, друзья, возлюбленные – ты не можешь ничего им рассказать, и они не понимают, что тебе приходится идти на жертвы, что ты ведешь двойную жизнь.
– Может, вы еще будете вместе.
Он покачал головой:
– Это вряд ли.
– А какая она?
– Умная. Красивая. Добрая.
Он помолчал, потом сказал:
– И храбрая, очень храбрая.
– Кажется, ты все еще влюблен в нее, – заметила Серафина.
– Гхм, да. Думаю, да.
Повисло неловкое молчание, потом Серафина попросила:
– Расскажи, почему ты присоединился к Хищникам.
– Почему я присоединился к Хищникам… – задумчиво повторил Блу.
– Ради веселья и приключений? Чтобы повидать экзотические места? – пошутила Серафина. Ей отчаянно хотелось, чтобы он продолжал говорить.
Он посмотрел на нее с выражением такой решимости и страсти, что у русалочки перехватило дыхание.
– Я присоединился к Хищникам потому, что люблю море больше всего на свете. Страшные вещи творятся: терраходы уничтожают океаны, на морских обитателей охотятся до полного истребления, русалы сражаются с русалами. Герцог говорит, что теперь некоторые русалы даже объединяются с терраходами. Я хочу сделать все возможное, чтобы прекратить это – все это безобразие.
Он посмотрел на Серафину совсем как тогда, у подводной пещеры, когда бинтовал ее хвост, и она вновь обнаружила, что не может отвести взгляд, завороженная глубиной его синих глаз, как пловец, захваченный быстрым течением.
«Кто же ты такой?» – гадала принцесса. Она заставила себя отвести взгляд и быстро сказала:
– Я должна перед тобой извиниться.
– За что?
– Когда ты привел нас сюда, я была уверена, что ты продал нас терраходу. Теперь я вижу, что ты никогда бы так не поступил. Ты очень честный преступник, Блу. Спасибо, что спас нас, мы обязаны тебе своими жизнями.
Блу смущенно покачал головой.
– Любой поступил бы так же. Ну а ты? У тебя есть кто-нибудь? – спросил он, явно желая сменить тему. – Погоди… конечно же, есть. Ты же собиралась обручиться с принцем Махди, верно?
– Да, до того, как все это случилось, – кивнула Серафина. – А потом он исчез.
– Уверен, он пытается к тебе вернуться.
Серафина грустно улыбнулась.
– Вероятно, он пытается вернуться в ночной клуб или в объятия какой-нибудь сирены, но только не ко мне.
– Почему? Что случилось? Он что…
– Может, он просто меня не любил?
– Тебя, такую красивую и веселую принцессу? Конечно же, он влюблен в тебя, я уверен, – заверил ее Блу.
– Когда-то я так и думала. Он заставил меня поверить, что влюблен, но это неправда. Вечеринки, другие русалочки… стали для него важнее меня. А теперь я просто… хотела бы я знать, в чем причина. Во время нашего последнего разговора… впрочем, он почти ничего не говорил, а я просто уплыла. Мне не хотелось иметь с ним ничего общего. Думаю, теперь мне не суждено узнать причину такой его перемены.
– Откуда тебе знать, может, он жив.
– Всегда есть вероятность благоприятного исхода, да?
– Кажется, нам снова стоит сменить тему.
– И поговорить о чем-то веселом и приятном, – вздохнула Серафина. – Вот только ничего на ум не приходит.
Она приподнялась на локте.
– Слушай, тебе же полагается отдыхать, – встрепенулся Блу. – Если герцог узнает, что я тут не даю тебе спать…
