– Du-te înapoi, diavolul, înapoi! – выкрикивала она.
«Убирайся, демон, уходи прочь!»
Подплыв ближе к ведьмам, Серафина увидела, что вода внутри круга водного огня подернута зыбью, являя взорам собравшихся какую-то картину. Она узнала этот образ: покрытые ледяной коркой бронзовые ворота глубоко под толщей воды. А за воротами двигалось с дикой грацией какое-то существо. Между прутьями появилось безглазое лицо, голова существа была увенчана парой острых, черных как смоль рогов.
– Shokoreth! Apateón! Amăgitor! – взвыла тварь, точно знала, что Серафина и остальные пришли ее послушать. Чудовище бросилось на ворота, и бронзовые створки вздрогнули, застонали, а покрывающий их лед потрескался. – Daímonas tis Morsa!
– Aceasta le vede! Consolidarea foc! Ține-l înapoi! – приказала Вража.
«Он их видит! Сдерживайте его! Укрепите огонь!»
Ведьмы запели громче. Одна, собирая остатки сил, закрыла глаза и наклонилась вперед, чуть приблизившись к водяному огню и зыбкой картине. Это была ошибка.
Чудовище открыло безгубую пасть и зарычало. Серафина в ужасе наблюдала, как жилистая черная лапа стремительно просовывается между прутьями решетки, проходит сквозь стену водного огня и хватает ведьму за горло. Русалка пронзительно закричала от боли – когти твари глубоко погрузились в ее плоть. Чудовище дернуло ведьму к кругу огня, и несчастная выпустила руки инкант слева и справа от нее. Водный огонь погас.
– E a rupt prin! Condu-l înapoi! Închide cercul înainte să ne omoare pe toți! – закричала Вража.
«Он прорвался! Оттесните его! Замкните круг, иначе он нас всех перебьет!»
Снова крики. Вода покраснела от крови, в комнате воцарился ужас и хаос. Серафина находилась в центре всего этого и в то же время словно над ним. Слух ее обострился, зрение сфокусировалось. Она предугадывала движения чудовища, как если бы наблюдала за игрой в шахматы, и знала, как предотвратить его следующее движение.
– Бекка! – крикнула она. – Нам нужно заклинание дефлекто!
– Сделаю! – завопила Бекка и запела защитное заклинание.
– Лин! Займи место ведьмы!
Лин присоединилась к инкантам, скрестив руки перед грудью, чтобы взять за руки ведьм слева и справа от себя, невзирая на свою перевязь. Она поморщилась от боли, когда одна из ведьм схватила ее за больное запястье, но все же запела. В тот же миг от пола начали подниматься тонкие синие языки огня. Серафина знала, что водному огню нужно время, чтобы разгореться, а значит, ей придется отвлечь внимание монстра.
– Эй! – закричала она, громко хлопая в ладоши. – Сюда!
Чудовище проворно обернулось. Через прутья решетки просунулись новые руки, в центре каждой ладони имелся глаз без век.
– Ну же, иди сюда, морской шлак! Скорее! – кричала Серафина.
Чудовище выпустило инканту и бросилось на принцессу. Оно обладало огромной силой и ловкостью, но Бекка уже успела пропеть заклятие дефлекто – она пропела его совершенно правильно – и сотворила прочный щит, закрывший Серафину от удара.
Пока Серафина отвлекала тварь, Бекка пыталась вытащить раненую инканту из круга водного огня, и чудовище их заметило.
– Нет! – закричала Серафина. Без раздумий она выплыла из-за щита и с шумом плеснула по воде хвостом.
Чудовище отвернулось от Бекки и вновь напало на принцессу. Серафина отпрянула, но недостаточно быстро: острые когти полоснули ее по хвосту, оставив три длинные раны.
Серафина постаралась не обращать внимания на боль.
– Ава, поговори со мной! Ты что-нибудь видишь? Чего оно боится?
– Свет, Серафина! Оно ненавидит свет!
– Нила, гаси его световой бомбой!
Нила схватила исходящий от светильников с лавой свет, завязала его узлом, размахнулась и швырнула в ворота. Световая бомба пролетела через прутья решетки, ударилась об пол и взорвалась, заставив чудовище попятиться. Однако это лишь разозлило тварь: уже в следующую секунду она, явно невредимая, вновь просовывала лапы между прутьями. Чудовище расшатывало бронзовые прутья, они скрипели, и один начал гнуться. Водный огонь поднимался все выше, заполняя подводную тюрьму синим светом, но он был еще слишком слаб. Обнимавшая раненую ведьму Бекка присоединила свой голос к хору инкант, и водный огонь взвился еще выше.
– Оно сейчас вырвется! – завопила Нила. – Огонь недостаточно сильный!
Вдруг мимо них пронесся черно-белый вихрь: это Астрид бросилась вперед со скоростью косатки-убийцы.
– Не вырвется, если будет иметь дело со мной! – прорычала она.
– Астрид, нет! Ты слишком близко! – закричала Серафина.
Астрид не слушала. С воинственным ревом она замахнулась на чудовище мечом, мышцы на ее сильных руках вздулись. Клинок опустился на одну из лап чудовища и отсек ее.
Монстр пронзительно взвизгнул от боли и отпрыгнул обратно в свою тюрьму, а отрезанная рука скребла когтями ил. Астрид проткнула ее мечом. Пальцы вцепились в клинок, потом прижались к ладони, скрючились, точно умирающий паук.
Бекка пела, закрыв глаза, вкладывая в магию все силы. Вот она возвысила голос, и огонь взвился еще выше. Астрид отпрянула от синего пламени.
– Зачем ты сделала такую несусветную глупость? – закричала на нее Серафина. – Тебя могли убить!
– Но ведь это помогло, верно? – заорала в ответ Астрид.
– Заклинания тоже помогают. Никогда о них не слышала?
Астрид не ответила, подплыла к стене и привалилась к ней, тяжело дыша. На предплечье у нее зияла глубокая рана, с виска капала кровь.
«Она спасла всех нас, – подумала Серафина. – Даже меня».
Она не ожидала такого от дочери человека, захватившего Лазурию, и теперь испытывала неуверенность и смятение.
Бекка сидела на полу рядом с Вражей, обнимавшей раненую ведьму.
Серафина повернулась к ним.
– Как она?
Бекка покачала головой. Глаза инканты были полузакрыты, из глубокой раны на шее толчками вытекала кровь. Она пыталась что-то сказать, и, чтобы расслышать, Серафине пришлось низко наклониться.
– …так много… в крови и огне… Я их слышала, чувствовала… Погибли, все погибли… Он идет… остановите его…
Потом губы ведьмы замерли, и свет в ее глазах померк.
Вража подняла голову, лицо ее исказилось от горя.
– Odihneşte-te acum, curajos, – сказала она.
«Теперь отдыхай, отважная».
Сердце Серафины охватила печаль.
В инкантариум вплыли йеле, привлеченные ревом чудовища. Двух из них Вража попросила унести тело их сестры и приготовить к погребению, а другой велела занять место Лин в круге и продолжать петь. Потом старуха устало поднялась, и Бекка поддержала ее под локоть.
