– А тот гнилец, которого мы встретили рядом с устьем реки Олт, – один из них? – спросила Нила.
– Да. Я оставила ему правый глаз, забрав левый. Что видит он, вижу и я. Это очень кстати, когда имеешь дело с Всадниками смерти.
Она закончила разливать чай и присела на край стола.
Себе она тоже налила чашку, но пить не стала. Вместо этого она взяла со стола гладкий плоский камешек и повертела в руках. На поверхности камешка были вырезаны какие-то символы.
– Заклинание, позволяющее создать кадавра, называется «трези». Это румынское заклятие, очень древнее, – продолжала она. – Я знаю много подобных заклинаний. Они передаются от обыршие к обыршие и существуют столько же времени, сколько и сам Совет йеле. Мерроу создала нас четыре тысячелетия назад, и с тех пор мы выполняем свой долг, который она на нас возложила, – защищаем русалок.
– От кого? – спросила Лин.
– От нас самих, – улыбнулась Вража.
Она подняла камень повыше, чтобы Серафина, Нила, Астрид, Бекка и Лин могли его рассмотреть, а потом вложила в ладонь Авы, чтобы слепая русалочка его пощупала. Малыш, прикорнувший на коленях у хозяйки, зарычал во сне.
– Вы знали, что этим письменам почти сорок веков? – спросила Вража. – Этот камешек происходит из минойского храма
[45]. Перед вами одна из немногих сохранившихся записей об Атлантиде. Здесь говорится – как и в трудах Платона и других древних ученых вроде Посидония, Гелланика, Филона, – что остров затонул в силу естественных причин. – Старуха обвела русалочек взглядом. – Так вот, это ложь.
– Почему? – спросила Ава.
– Потому что Мерроу не хотела, чтобы мир знал правду об Атлантиде. Истории обладают великой властью, и Мерроу об этом знала, потому и сделала все, дабы скрыть истину.
– Но зачем ей это делать? – спросила Нила.
– Правда была слишком опасна, – ответила Вража. – Мерроу видела, как ее народ – мужчины, женщины и дети – сгинули в огне и воде. Понимаете, Атлантиду погубило вовсе не извержение вулкана и не землетрясение – не сомневаюсь, в школе вам говорили, что это причины катастрофы. Однако извержение и землетрясение возникли не сами собой, их вызвал один из обитателей самого острова.
– Баба Вража, откуда вы все это знаете? – спросила Серафина.
Рассказ ведьмы очаровывал принцессу. Она всю жизнь бредила историей древней Атлантиды, мечтала побольше узнать о погибшем острове, но в ее распоряжении имелось слишком мало нужных каури, информацию приходилось собирать по крупицам.
– Мы это знаем от самой Мерроу, она передала первой обыршие кровь, в которой содержались воспоминания о катастрофе. Та обыршие сохранила знания в своем сердце и только на смертном одре передала их своей преемнице, ну, и так далее. Нам запрещено об этом говорить до тех пор, пока монстр не пробудится, и мы хранили молчание четыре тысячи лет.
– До сего дня, – уточнила Лин.
– Верно, – кивнула Вража. – До сего дня. Впрочем, я начала с конца, а начинать лучше с самого начала. «На что бы ты ни был способен, о чем бы ты ни мечтал, начни осуществлять это. В смелости заключены гениальность, сила и магия. Действуй прямо сейчас». Это написал терраход. Некоторые приписывают эти слова поэту Гете. Возможно, он написал это об Атлантиде, ибо Атлантида и была воплощенной смелостью. Место, созданное благодаря гению и магии. Ах, что за магия! – Ведьма улыбнулась. – Ничто с ней не сравнится. Афины? Просто болото. Рим? Грязный городишко на холме. Фивы? Яма, в которую натекла вода. Шахты, в которых добывали медь, олово, серебро и золото, принесли Атлантиде богатство, плодородная почва давала обильные урожаи, а щедрые воды кормили живших на острове людей. И правили этим раем на земле могущественные маги…
– Шесть правителей! – воскликнула Бекка.
– Верно. Звали их Орфео, Мерроу, Сайкоракс, Нави, Пирра и Никс. Боги даровали каждому из них магию, а также мощный талисман. Маги крепко дружили меж собой; когда они объединялись, их магия становилась сильнее всего. Они правили Атлантидой мудро и справедливо, и за это их почитал народ. Ни одно решение, касающееся народного блага, не принималось без одобрения всех шести волшебников; ни одно судебное решение, ни один приговор не выносились без их участия. На острове имелась и тюрьма – Карцерон, стены ее были сложены из огромных каменных блоков, а огромные бронзовые ворота запирал хитроумно сделанный замо́к. Открыть эти ворота – чтобы впустить или выпустить пленника – можно было только одним способом: вставив все шесть талисманов в специальные замочные скважины.
Вража прервала рассказ, чтобы отпить глоток чая.
– Ни одно общество не идеально, – продолжала она, ставя чашку обратно на блюдце, – но в Атлантиде царили справедливость и мир. В те времена ее жители думали, что их цивилизация будет существовать вечно.
– Что же случилось? Что помешало? – спросила Серафина, с восторгом внимавшая каждому слову Вражи.
– Всей истории мы не знаем, Мерроу ни за что не пожелала открыть первой обыршие всех подробностей. С ее слов известно лишь то, что Орфео откололся от друзей-волшебников, забросил свои обязанности, повернулся спиной к своему народу и создал Аббадона, чудовище, чья сила была вызовом богам. Как и из чего Орфео его сотворил, Мерроу не рассказала. Остальные пять магов попытались его остановить, и в результате началась битва. Орфео выпустил своего монстра, и Атлантида была уничтожена. Аббадон сотрясал землю до тех пор, пока она не раскололась; из разломов потекла лава, моря вскипели, и гибнущий остров сгинул в волнах.
Серафина откинулась на спинку стула, молча качая головой.
– Ты мне не веришь, дитя? – спросила Вража.
– Я уже не знаю, чему верить. Как мог Аббадон сотрясать землю, почему из-за этого вскипело море? Разве найдется в мире такое могущественное существо?
Вража набрала в грудь побольше воздуха, коснулась кончиками пальцев груди и вытянула кровь, застонав от боли: не тонкие нити крови она вытягивала из своего сердца, а настоящий кровавый поток. Струя крови промчалась по комнате, разбивая каури на полках, разнося на мелкие осколки каменные кувшины, сделав воду темной, как чернила.
Звук и цвет схлестнулись, и русалочки увидели развалины Атлантиды. По улицам Элизии, столицы острова, с пронзительными криками бежали люди, земля дрожала, на мостовую падали обломки рушащихся зданий. Повсюду лежали неподвижные тела, воздух посерел от дыма и пепла. По каменным ступеням стекали потоки лавы; у подножия лестницы плакал от ужаса ребенок, еще не умевший ходить, рядом лежало тело его погибшей матери. Какой-то мужчина на бегу подхватил малышку и бросился прочь, а уже в следующий миг булыжная мостовая в том месте, где только что сидела девочка, скрылась под расплавленной породой.
– Бегите! – прокричал женский голос. – Прыгайте в воду, скорее! Оно идет сюда!
