Сколько шагов до дома? Тридцать? Сорок? По щекам бежали слезы страха. Зои оглянулась, увидела его тень – широкую, высокую, темную – и глаза хищника, прищуренные, сверкающие в ночной тьме.
Оставалось только кричать. «Помогите! Кто-нибудь!» – Голос звучал натужно, сорванно, совсем не так громко, как ей хотелось. Не открылась ни одна дверь, ни одно окно. Никто не вышел из домов, чтобы спасти ее. Мужчина, гнавшийся за ней, оказался совсем рядом, схватил за куртку… Зои пыталась вырваться, но ворот душил ее, и мужчина потянул ее обратно, поволок в кусты и где-то в зарослях бросил ее, беспомощную, на землю. Затем выхватил нож и принялся срезать с нее одежду, а взгляд его был полон безумия, похоти и ненависти…
Она вскинула руку, пытаясь остановить мужчину… и проснулась. В горле застрял крик. Зои лежала в темноте, тяжело дыша; сердце колотилось так, будто ему тесно в груди. Не сразу, медленно, до нее дошло. Она в своей спальне, за стеной – комната родителей. Ночь холодная, а она во сне сбросила с себя одеяло. Зои подняла его с пола. Ее трясло, и она сама не знала, от холода или от кошмара. Нащупала выключатель и включила лампу, зажмурившись от внезапного света.
Андреа, спавшая на полу, заворочалась. Зои быстро выключила лампу. Уже вторую ночь она обнаруживала Андреа спящей в ее спальне. По-видимому, хоть ее младшая сестренка и не понимала, что происходит, но ей запретили играть на улице, и она ощущала общую нервозность и страх, явно чувствуя, что происходит нечто плохое.
Зои свернулась в клубок под одеялом, боясь засыпать. Кошмар не желал уходить. Он был слишком ярким, слишком отчетливым. Неужели Джеки Теллер пережила это перед смертью? И Бет?
Нет. Им было намного хуже. И они не проснулись.
– Зои? – нарушил тишину сонный голос сестренки.
– Ай? – отозвалась Зои, стараясь говорить как обычно.
– А Джеки была старой?
– Что?
– Джеки. Та женщина, которую знала мама. Она была очень старой?
Зои задумалась, что Андреа подслушала и что из этого поняла. В конце концов, ей было только пять.
– Нет, – ответила она. – Она была не старой.
– Но мама сказала папе, что Джеки умерла. А умирают только старые люди, правда? Очень старые.
Зои лежала на спине, глядя в потолок, и молчала.
– Джеки была старой? – настаивала сестра; она точно не отстанет.
– Нет, но… так не должно было случиться.
– Но она умерла, правда?
– Да. Она умерла.
– Как ты думаешь, я тоже могу умереть? Я не хочу умирать…
Испуганный всхлип.
– Мама говорила, только очень старые люди умирают. Старше, чем бабушка.
– Ага, Рей-Рей, не волнуйся, – услышала Зои собственный голос. – Умирают только старые люди.
– Старше, чем бабушка?
– Ага, старше, чем бабушка.
– Так я не умру?
– Только когда ты будешь очень-очень старенькой, Рей-Рей.
– А ты умрешь?
– Ага, но только когда буду совсем старой. Засыпай, Рей-Рей.
– А можно я буду спать с тобой?
– Конечно, – с некоторым облегчением ответила Зои. – Забирайся.
Сестра запрыгнула в кровать, попав ей коленкой по животу. Пока Зои пыталась перевести дыхание, Андреа уютно устроилась рядом.
Казалось, прошла всего пара секунд, и дыхание сестры стало мерным. Зои лежала в кровати, и ей казалось, что она больше никогда не сможет заснуть.
* * *
Утром пятницы учитель математики заболел, и у Зои в расписании внезапно образовалась дырка в два часа. Хизер предложила сбежать с уроков и добыть горячего шоколада. Сперва Зои обрадовала эта идея, но потом в голову пришла другая, навязчивая мысль.
Она может сходить на пруд Дюрана.
Никакой опасности нет. Сейчас утро; наверняка там будут бегуны или люди, выгуливающие собак. Ей хотелось только взглянуть. И родители ничего не узнают…
Велосипед остался дома, в школу ее привез папа. Но до дома не так далеко. Она может прокрасться туда, взять велосипед и поехать на пруд. Быстренько осмотрится, потом вернется домой, оставит велосипед и будет в школе как раз к следующему уроку.
Зои понимала, что это странный поступок, но чем дольше она раздумывала, тем больше ей хотелось это сделать. Она не знала почему, но чувствовала, что нельзя упускать эту возможность. Зои помнила, насколько ей стало спокойнее после моста на Уайт-Понд-роуд. Может, когда она наконец увидит пруд Дюрана, то перестанет думать о голой Джеки Теллер со связанными за спиной руками, которая борется за свою жизнь…
Зои и Хизер вышли с территории школы и энергично двинулись к Главной улице. Хотя у них было два часа, до ближайшего кафе не меньше мили, и им стоило поторопиться. На другой стороне улицы стояла пара старшеклассников. Заметив девушек, они принялись улюлюкать, свистеть и глумиться над Хизер. Та в смущении прикрыла руками грудь. Она всегда беспокоилась о том, как выглядят ее груди, когда она быстро ходит.
– Придурки, – пробормотала Зои, когда они отошли подальше.
Хизер была свекольно-красной.
– Ага.
Они добрались до Главной улицы, но когда дошли до кафе, Зои приостановилась.
– Слушай, я… – сказала она и замешкалась. – Мне нужно кое-что сделать.
– Ты о чем? – спросила Хизер.
Сквозь окна кафе Зои увидела пару девчонок из их математического класса и едва не передумала. День был холодным, и горячий шоколад пришелся бы как нельзя кстати.
– Я забыла дома тетрадку по английскому, – соврала она. – Я только сбегаю и захвачу ее.
– Потом заберешь. У нас больше часа.
– Да я быстро. Иди, я приду к тебе.
Хизер пожала плечами.
– Ладно, как хочешь, – сказала она и вошла в кафе.
Из-за закрывающейся двери на Зои пахнуло свежей выпечкой, и она почувствовала себя дурой.
Ладно, нужно метнуться к пруду, потом выбросить его из головы – и у нее вполне хватит времени вернуться к Хизер.
Зои то шагом, то бегом добралась до дома и схватила велосипед. Отсюда до тропки у пруда Дюрана ехать минуть пятнадцать. Яростно давя на педали – в лицо дул холодный ветер, – она быстро доехала до Саммер-стрит и, тяжело дыша, покатила вверх по пологому склону.
Какая-то женщина взглянула на Зои, когда та проносилась мимо, и девушка на секунду перепугалась. А вдруг эта женщина ее узнала? Что, если она расскажет маме? Зои убедила себя, что ее никто не узнал, что это просто какая-то незнакомка. Но Саммер-стрит была одной из самых оживленных улиц Мейнарда. Если Зои будет и дальше ехать по ней, кто-нибудь ее заметит.
Она свернула направо, на Брукс-стрит, и поехала по маленьким улочкам, скрывающим ее от чужих взглядов, в сторону пруда Дюрана. С колотящимся от усталости и нервного напряжения сердцем выехала на тропу.
