Она толкнула окно, и створка скрипнула. Шаги Гловера замерли.
Зои ухватилась за подоконник, подтянулась и перекатилась наружу; ноги гулко ударились о стекло. Она вскочила и захлопнула окно, рама снова скрипнула. Он не мог этого не услышать.
Она развернулась и торопливо пошла прочь, через его двор к своему дому и безопасности…
– Зои?
Она замерла, понимая, что ей следует рвануться вперед, не в силах пошевелиться, ноги примерзли к земле. Обернулась.
– Привет, – сказала она дрожащим голосом.
Род в замешательстве смотрел на нее, глаза прищурены.
– Что ты тут делаешь? – спросил он. – Почему не в школе?
– М… мама сказала, я могу остаться сегодня дома. Она меня прислала. Она хотела узнать, нет ли у тебя сахара. А потом я вспомнила, что ты должен быть на работе.
– Верно, – произнес Гловер; его лицо ничего не выражало, обычная дурацкая улыбка исчезла.
Его взгляд метнулся куда-то ей за спину. Зои оглянулась. Миссис Эмброуз убирала снег у своей входной двери.
– Привет, миссис Эмброуз, – крикнула Зои, пытаясь звучать непринужденно; ее голос был слишком высоким и истеричным.
Соседка подняла взгляд и неохотно кивнула. Зои повернулась обратно и осознала, что сейчас Гловер стоит намного ближе. Он преодолел расстояние между ними за какую-то секунду. Его зубы были сжаты.
– У меня есть сахар, – сказал он. – Сколько тебе нужно? Чашку?
Зои нерешительно кивнула.
– Заходи, – сказал он. – Я сейчас ее наберу.
– Знаешь? Я только что вспомнила, мне нельзя… мне нельзя есть сахар. У меня может быть диабет. Я… спасибо.
Она повернулась и быстрыми шагами пошла к дому, думая, не схватит ли ее Гловер, чтобы затащить к себе в дом, изнасиловать, а потом убить.
– Зои. Эй, Зои, – крикнул он вслед.
Она продолжала идти, одеревенев от страха.
Глава 38
ЧИКАГО, ИЛЛИНОЙС,
ЧЕТВЕРГ, 21 ИЮЛЯ 2016 ГОДА
Переулок был залит мерцанием красных и синих огней, отражавшимся от стен. Тело Лили Рамос лежало на земле. Места было мало, и Тейтум с детективами протолкались вперед Зои, которая не пыталась опередить их. Она видела жертву в просветах между детективами, сгрудившимися у тела. Ладонь, развернутая к небу, пальцы вытянуты. Лицо женщины – глаза открытые и пустые, губы раздвинуты. Растрепанные волосы стелются по земле.
– Вы определили время смерти? – спросил Мартинес.
Кто-то ответил – Зои не видела его сквозь людскую стену:
– Между девятью тридцатью и десятью тридцатью.
Она предположила, что это судмедэксперт. Вздохнув, подошла ближе, проталкиваясь, пока не увидела человека, присевшего у тела.
Этому телу никто не придавал поз, и его никогда не приняли бы за живую женщину. Руки раскинуты по земле, левая нога согнута в колене, правая выпрямлена. На теле только рубашка и нижнее белье. На шее темно-багровый разрез. Всю шею и подбородок тела покрывала засохшая кровь. Кровь просочилась и под воротник.
– В девять тридцать она еще была жива, – сказал Мартинес. – Нам известно, что она была жива до девяти тридцати семи.
– Если по телефону говорила она, – заметил Тейтум.
Лейтенант кивнул, признавая такую возможность.
– Ну, – сказал медэксперт, – она умерла не позже десяти тридцати.
На Зои, как это бывало всегда, наплыла отчужденность. Для ее мозга тело на земле сейчас не было мертвой женщиной – лишь коллекцией улик и признаков. Следом, оставленным убийцей. Так ее мозг справлялся с ситуацией, и Зои об этом прекрасно знала. Знала она и то, что это временная передышка, что потом тело в переулке будет преследовать ее.
Но это будет позже.
Она присела рядом с женщиной, напряженно всматриваясь.
– Это не похоже на работу того же убийцы, – произнес Тейтум.
– Правда? – Зои взглянула сбоку на шею женщины. – Почему?
– Ну, она не забальзамирована, у нее перерезано горло, ей не придали позу, и мы нашли ее почти сразу после исчезновения… ничего похожего.
– Она была связана, – сказала Зои, указывая на запястья женщины, ободранные и окровавленные. – И, я думаю, ее вполне могли задушить. – Она указала на синяки по бокам шеи.
– Все это выглядит неправильно для нашего убийцы.
– Я определенно согласна, что хотел он совсем другого.
– Но ты думаешь, это тот же парень? – с большим сомнением спросил Тейтум.
– Я думаю, что пока рано говорить, – ответила Зои.
– Зачем он перерезал ей горло?
Зои пожевала губу. Это был очень хороший вопрос. Все остальное можно объяснить тем, что жертве удалось связаться с полицией. Убийца запаниковал, убил женщину, засунул тело в багажник и сбежал с места преступления. Осознав, что все улицы перекрыты, заехал в переулок и выбросил тело.
Но почему он перерезал ей горло? Это не его образ действий; он всегда душил своих жертв.
– Не знаю, – наконец призналась она.
– Зои, я думаю, это другой парень.
– Ну, – раздраженно сказала Бентли, – у вас есть право на собственное мнение, агент Грей.
Вздохнув, Тейтум встал.
Зои мысленно заблокировала этот разговор. Тейтум принципиально шел наперекор и ничем не помогал. Она сосредоточилась на теле. Вокруг нее другие пытались разобраться, что произошло, отыскать данные для экспертизы, возможно, найти хлебные крошки, которые приведут к убийце. Их работа заключалась в том, чтобы смотреть в прошлое. Работа Зои тоже включала изучение прошлого, само собой. Чтобы потом смотреть в настоящее и будущее.
Чем занят сейчас убийца? Каким будет его следующий шаг?
Это прошло не так, как он планировал. Телу не придана поза; возможно, его даже не забальзамировали. Для этого убийцы главным было не убийство. Значимым было время, наступающее после. Именно об этом он фантазировал.
И он не получил желаемого. На этот раз его фантазии не были осуществлены. Его нужда по-прежнему здесь. Возможно, она даже сильнее, чем прежде.
У серийного убийцы обычно есть кривая обучения. И есть фантазии. Он убивает, стараясь осуществить их, но это не срабатывает так хорошо, как он надеялся. Ему не удается приблизиться к фантазиям. Тогда он задумывается, как улучшить свои действия, чтобы в следующий раз добиться желаемого. Снова убивает. Еще раз улучшает свои методы. И снова убивает.
Это то, что люди редко понимают, когда речь идет о серийных убийцах. Большинство людей считает, что у них есть неизменный почерк. Но убийца часто изменяет методы и почерк, приспосабливаясь к своим затейливым фантазиям.
