– Сигарету?
– Спасибо, сэр, – ответил продавец, выуживая сигарету; Гарри поднес ему огонь.
Несколько секунд оба молчали; каждый наслаждался табачным дымом, растекающимся по горлу и легким. Гарри наблюдал за усиком дыма, поднимающимся от сигареты, пока тот не сдуло внезапным порывом ветра.
– Вы не против, если я задам вам пару вопросов? – сказал он.
Через пятнадцать минут у него была духоподъемная статья о том, как люди сближаются перед лицом трагедии. На Пулитцеровскую премию не тянет, однако была в ней некая доступность, которая, как чувствовал Гарри, заставит материал сверкать. Читатели статьи будут гордиться, что живут в Чикаго. Возможно, они станут лайкать статью и делиться ею, чтобы друзья увидели, в каком прекрасном городе они живут. В статью будет вставлено несколько твитов о жутких убийцах, написанных людьми с множеством подписчиков. Возможно, эти люди напишут твиты о самой статье, генерируя тем самым новых читателей.
Довольный своим прогрессом, Гарри отошел от цветочника, обдумывая заголовок статьи. Нужно заходить либо с захватывающего поворота – «Найдена третья жертва Гробовщика-Душителя, и вы не поверите, что случилось дальше», либо с перечня – «Пять храбрых способов, которыми Чикаго сопротивляется Гробовщику-Душителю». Над этим еще придется поработать. Гарри знал лучше многих, что заголовок обычно либо возносит, либо губит материал.
Он подошел к памятнику, глядя на него с новым интересом, и задумался, не стоило ли взять с собой фотографа. Уже собирался положить к памятнику букет, когда заметил конверт на земле. Простой коричневый конверт, который ветер смахнул вниз. Гарри поднял конверт, думая, не заглянуть ли внутрь, прежде чем положить его на место. Он был циником, но иногда чувствовал, что есть пределы, которые не стоит переступать. Если только у него нет очень серьезной причины.
Конверт был адресован женщине. К удивлению Гарри, не Моник Сильве. Но он узнал имя.
Гарри обладал акульими инстинктами, когда дело доходило до стоящего материала, и, держа в руке конверт, он начал подозревать, что эта история может оказаться намного лучше, чем он думал.
Глава 44
Задним числом Зои пожалела, что не поехала на вскрытие. Разумеется, потом она получит отчет, да и Тейтум наверняка расскажет, если там выяснится что-то интересное, но сейчас это было лучшим путем к убийце, которым они располагали. Есть ли у нее сейчас более важное занятие? Она мрачно посмотрела на схему места преступления, которую ей переслал Мартинес. Что она могла вытянуть из этой схемы? Убийце нужно было избавиться от тела, чтобы проехать дорожный пост, и он выбросил труп в переулке. Никаких рассчитанных поз, никакого соответствия его почерку. На мгновение она едва не засомневалась, действительно ли это тот убийца. В конце концов, всегда хватает мужчин, которые убивают проституток.
Но посмертный разрез сонной артерии – необычное обстоятельство. Теория, по которой он был результатом поспешной и неудачной попытки бальзамирования, выглядела правдоподобно.
Отлично. Зои оглядела свой стол. Где бы ни работала, она всегда умудрялась скопить груды бумаг, и сейчас стол не был исключением. Перемешанные кучи копий документов из разных досье, сообщений о забальзамированных и набитых животных, распечатанных расшифровок допросов родственников и друзей жертв захватили бо́льшую часть стола.
Зои решила расчистить его и начать заново. Она сложила в стопку досье, положила сверху расшифровки и засунула все это в ящик стола. Сообщения о животных можно выкинуть. Из них больше ничего не вытащить; копии есть в досье, к тому же эти сообщения скудны на подробности. Зои собрала бумаги и пошла к шредеру. Она скармливала машине по два листа, радуясь зрелищу бумаги, превращающейся в тонкие белые полоски. Какая отличная штука. Надо заниматься этим почаще.
Пока она дорезала последние три листа, ее разум сосредоточился на новом вопросе, не всплывавшем раньше.
Что заставило убийцу начать практиковаться на животных?
В этом был некий безумный смысл, если ему хотелось сохранить свои жертвы, но что подтолкнуло его к подобной идее? Прочитанная книга? Просмотренный фильм?
Для убийцы не был критичен сам процесс бальзамирования. Это доказывали его эксперименты с таксидермией. Он просто искал способ сохранять жертвы. Его цель – консервация.
Почему?
Потому что ему требовалось время, которое можно провести с жертвой без следов разложения.
Зачем?
Пока Зои не могла ответить на этот вопрос. Она попыталась покрутить его в голове. Предположим, мужчина начал съезжать на том, чтобы убить женщину и держать при себе ее тело. Неужели он просто перепрыгнул к идее бальзамирования? Это сложный процесс. Сначала ему требовалось определить, что другого способа не существует.
Она опять подумала о цикле. Кривой обучения убийцы. Он продолжал адаптироваться, чтобы действие как можно лучше соответствовало его фантазиям. В данном случае кривая обучения была очевидной, как Зои уже отметила. Убийца все лучше и лучше справлялся с бальзамированием. Но что подтолкнуло его к первой попытке?
Было ли еще одно убийство? Убил ли он кого-то до Сьюзен Уорнер?
– Эй, Скотт, – позвала Зои. – Можешь помочь мне с еще одним делом?
– Конечно, – ответил он и развернул кресло к ней лицом. – С каким?
– Мне нужно проверить кое-какие сообщения об убийствах примерно двухлетней давности.
– О’кей. – Скотт кивнул. – Я могу это сделать со своего компьютера. У меня тут есть ГПАО.
– Пао? Это что?
Зои встала и, подойдя к Скотту, заглянула ему через плечо. На его столе стояло несколько фотографий двух маленьких детей. Она пару секунд смотрела на них, отметив явное сходство со Скоттом.
– Это такая база данных, которой мы пользуемся, – сказал Скотт. – ГПАО – аббревиатура от… мм… что-то там… правопорядок… еще что-то и отчетность.
– Генеральный правопорядок академической отчетности? – предложила Зои.
– Нет, это какой-то бред. Погоди, первое слово вроде бы «главный»… или нет.
– Горячий?
– Гражданский. Гражданский правопорядок: анализ и отчетность, – с облегчением выдохнул Скотт.
– О’кей. От нее есть толк?
– Ага. Первоклассная штука. О каких годах мы говорим?
Первое сообщение о животном поступило в июле 2014 года.
– Попробуй… с тринадцатого по июль четырнадцатого.
Скотт принялся колдовать над формой ввода. Через секунду на экране появился список фамилий. Больше шести сотен.
– Только женщин, – сказала Зои. – И, я думаю, можно исключить огнестрел.
Она не была уверена; вполне возможно, что убийца перешел от огнестрельного оружия к удушению. Однако все убийства совершались вблизи, при непосредственном контакте с жертвой. Даже если удушение было для него новым образом действий, Зои была готова поспорить, что до того убийца пользовался ножом или чем-то подобным.
