Это было разумное направление. Верное направление. Дорога означала безопасность. Если она доберется до дороги и вернется к такси, которое ее ждет, то будет в безопасности.
Но Зои недооценила густоту здешней растительности. Шесть футов – и она вбежала в куст, свернула влево, едва не врезалась в дерево, опять свернула, зацепилась за что-то, почти упала. Потеряв направление, выпрямилась, обернулась…
Он уже был рядом. Ударил ее в лицо чем-то тупым.
Зои приземлилась на спину, задыхаясь; перед глазами плавали черные точки, вокруг была темнота. Через несколько секунд до нее дошло, что она лежит на земле, глядя в темное небо. К шее прижалось что-то холодное и металлическое. В левом ухе звенело – непрерывный пронзительный звук.
– Только крикни, сука, и я перережу тебе горло, – прохрипел ей в ухо голос.
Зои тяжело дышала, по лбу текла какая-то липкая жидкость. Кровь? Что случилось?
Он чем-то ее ударил, вспомнила она.
Ее мертвой хваткой взяли под мышки, потянули вверх. Зои начала сопротивляться, и лезвие прижалось к коже сильнее. Она подавила вскрик, когда нож прорезал кожу. Гловер резал ей шею, лезвие распарывало мышцы. По плечу и груди обильно потекла кровь, впитываясь в блузку.
– Попробуем еще раз, – прошептал Род ей на ухо; голос жестокий, голодный. – Вставай.
Он потянул, и Зои поддалась, встала на подгибающиеся ноги; ее одолевала тошнота, почти до рвоты. Держа нож у ее горла, Гловер свободной рукой схватил Зои за запястье и завернул руку за спину.
– Двигай, – прохрипел он и толкнул ее к воде, прочь от деревьев. От дороги.
Зои двинулась на запинающихся ногах, маленькими шажками, медленно, покупая время, пытаясь думать сквозь туман в голове, сквозь уколы боли в плече и во лбу. Гловер хотел увести ее от дороги, от такси и возможных свидетелей, туда, где ее никто не увидит, никто не услышит ее криков. Как только они окажутся достаточно далеко, ее ждет судьба остальных его жертв. Эта мысль леденила кровь, и она непроизвольно вздрогнула. Даже такое слабое движение заставило Гловера напрячься, и он прижал к ней лезвие.
– Пожалуйста, – выдавила Зои сквозь сжатые зубы. – Я…
– Тихо, – прошептал он. – Я уже наслушался твоего голоса на всю жизнь. Иди.
Еще три коротких шага; Гловер толкнул ее дальше. Она едва не потеряла равновесие, голова кружилась и пульсировала. Род дернул ее за руку, сильнее закрутил за спину. Она слабо вскрикнула, и лезвие тут же вошло ей в плечо.
– Три страйка, и ты вылетаешь, – произнес он.
– Чего ты хочешь? – прошептала Зои.
– Я хочу, чтобы ты двигалась, – ответил он и снова толкнул.
Шаг за шагом Гловер выталкивал ее из тени деревьев. Нельзя позволить ему взять верх, ей нужно сражаться. Лучше умереть сейчас с перерезанным горлом, чем дать ему увести себя к берегу и сделать, что он хочет. Но мышцы отказывались слушаться, голова и сердце тяжелыми ударами отзывались на каждый шаг. И на следующий. И следующий.
Он начал говорить издевательским тоном:
– Как мило снова встретиться с тобой, Зои, через столько лет… У нас столько тем для разговоров, столько незаконченных дел, верно? Как твоя сестра? Как родители?
Она снова чуть не споткнулась, но шестеренки в голове заработали, анализируя его, оценивая. Его уверенность росла. Он становился самонадеянным. Возможно, чем дальше от безопасных мест, тем больше шансов с ним справиться. Самонадеянные сильные мужчины часто совершают ошибки. Он помнил ее маленькой, слабой, четырнадцатилетней девчонкой. Но с тех пор прошло двадцать лет. Она выросла. Она научилась. И теперь ей нужно дожать его самоуверенность и дождаться всего одной маленькой оплошности.
– Что, сука, не видела, как я за тобой слежу? А я был у тебя на хвосте весь день. Вот агент ФБР меня заметил бы… Но ты же не агент, верно, доктор Бентли?
Она не ответила, только шла; разум ее обострился. Так вот что включило тревожный сигнал в голове часом раньше… Он следил за ее такси.
– Получила мои конвертики? Я их сразу оставил, как только узнал, что ты в городе. Подумал, это славный способ сказать «привет» старому другу.
– Ты мог просто позвонить.
Гловер рассмеялся – неестественный, извращенный смех, знакомый и холодящий, – потом сильно толкнул ее вперед.
Звон в ее ушах стих. Сейчас Зои спотыкалась больше для вида, чем от настоящей слабости. Она глубоко вздохнула, вдохнув чистый вечерний воздух, дожидаясь, когда лезвие отойдет на дюйм, когда рука отпустит ее… любой перемены.
Он наклонился к ее уху, горячее дыхание на щеке.
– Знаешь, я взял ее не здесь. Немного подальше.
– Кого, Памелу? – спросила она.
– Не играй дурочку, сука. Ты никогда не была тупой. Я еще помню, как она подо мной скулила… Вырывалась… Она была сильной, Зои. Тренировалась в зале. Но ей это не помогло. Совсем не помогло.
– Ты ведешь меня на то же место? – спросила она.
«Тяни время. Нужно время».
– Незачем, – сказал Гловер; голос стал ниже, голодней. – Здесь вполне годится. Вниз.
– Что?
– На колени.
– Гловер, ты делаешь…
– Быстро, чтоб тебя!
Медленно и осторожно Зои опустилась на колени, все ее тело напряглось. Времени больше нет. Действовать нужно сейчас.
Шея больше не чувствовала ножа. Она начала разворачиваться; кулаки сжаты, готовы ударить в его обвисшее, толстое брюхо…
И тут что-то обвилось вокруг ее шеи и туго затянулось. Эффект был мгновенным, новый вдох не принес воздуха. Что-то издавало странные звуки. Это была она – сипела, кашляла, пытаясь получить то, что требовал организм… Зрение туманилось, ногти впились в предмет вокруг шеи, пытаясь оторвать его, отчаянно надеясь на одно – воздух.
Зои не видела, как перед глазами проносится ее жизнь. Вместо нее она видела фотографии, которые рассматривала, когда смогла получить документы из полиции Мейнарда. Фотографии Бет, Клары и Джеки, обнаженные тела притоплены в воде, на шеях затянут галстук… Вот то, что с ними случилось.
Кровь стучала в ушах, а за ней Зои слышала тяжелое дыхание мужчины за спиной; его рука уже дергала молнию, пытаясь стянуть с нее штаны, из горла вырывалось злое рычание. Она понимала, что, если сможет сосредоточиться, у нее есть шансы выбраться живой. Она умна; он же поглощен похотью. Но у Зои не было воздуха, и она желала только его. Рот открывался и закрывался, хватая воздух в отчаянных попытках вдохнуть. Она пыталась схватить руку, которая возилась с ее штанами – единственное, до чего могла дотянуться, – но без толку. Все ускользало, пальцы обмякли, руки опустились…
И тут петля ослабла. Зои смогла вдохнуть маленькую, невозможно крошечную порцию воздуха. Мир вернулся в фокус. Пальцы на ее штанах, царапающие левое бедро. Он смеялся, сам с собой, – те же пронзительные, безумные смешки, которые она слышала столько лет назад. Он сознательно выдал ей немного воздуха. Он хотел, чтобы в этот момент она была жива.
