После пошли записи из кабины, вокруг которой вертелось небо – летчики выполняли сложные фигуры пилотажа. Во время некоторых Горс сам поводил корпусом по сторонам – когда съемка велась из кабины пилота. У него вдруг возник вопрос, и он было собрался даже отвести глаза, чтобы спросить Мэнсону, но тут начался очередной ролик – подернутая рябью серая поверхность; Горс почти сразу догадался, что это море, и серая конструкция внешней взлетной полосе на… на надводном корабле, размером с имперский легкий крейсер. Не веря в то, что сейчас увидит, эскадрон-коммандер не отрываясь смотрел, как к посадочной полосе приближается серая машина.
– Он что, будет… – прошептал Горс, оборвав фразу на полуслове – самолет действительно заходил на посадку, на этот крохотный пятачок серой стали посреди водной поверхности! Вдруг машина рыскнула, нос повело в сторону, и истребитель неожиданно опасно встал на дыбы, по инерции двигаясь вперед. Но тут двигатели взревели, и, картинно лениво завалившись вперед, истребитель поймал воздушный поток и, немного рыскнув, вернулся в горизонтальное положение, пролетев мимо посадочной полосы и устремляясь вверх, набирая скорость. Некоторое время ошарашенный Горс наблюдал за более успешными посадками на небольшие пятачки серой стали на водной поверхности, а после вдруг понял, что смотрит на примитивное изображение с отвисшей нижней челюстью.
Он захлопнул рот, невольно со смущением глянув на Мэнсону, но она без тени насмешки кивнула, оторвавшись на несколько мгновений от другого экрана – что там, Горсу было не видно.
– Да, я так же удивилась, – произнесла Мэнсона и в несколько движений поменяла видео: – Это были военные пилоты, а теперь посмотри на их гражданских.
Адмирал вернулся взглядом к своему экрану, а Горс еще несколько минут наблюдал за тем, как гражданские лайнеры, по размеру значительно больше военных аппаратов, взлетают и садятся. Это зрелище впечатляло не меньше – особенно поразительна оказалась подборка видео с заходами на посадку в аварийных условиях – дождя, снегопада и настолько сильного ветра, что он едва не сдувал лайнеры за пределы полосы.
– Да они больные на всю голову, – произнес Горс, когда нарезка видео закончилась.
Причем вместо «больные» он произнес слово из запрещенного в Империи наречия, принятого за основу общения у рейдеров, которое несло значительно более сильную негативную окраску.
У следующего приказа бумажного носителя не было. Текст пришел прямиком на личный терминал: «Вам, эскадрон-коммандер Кален Горс, мобильное командование Одиннадцатого флота приказывает принять на себя командование отдельной 1342-й учебно-тактической эскадрильей Одиннадцатого флота в Девятом секторе миров Пограничного пояса».
Согласно данным мобилизационного департамента, пилот Кален Горс, уже в четвертый раз восстановленный в звании эскадрон-коммандера и во второй раз возвращенный приказом Его Величества на действительную военную службу, обладал наиболее близким психотипом к жителям мира на краю Пограничного пояса Империи, где ему теперь предстояло обучать новых пилотов для тактической авиации Его Величества.
Забайкальский край, Борзинский район. Подготовительный лагерь
На третье утро в лагере я сделал приятное открытие. После двух ночных сеансов гипносна, каждый из которых продолжался по несколько часов, во время которых нам напрямую закачивали в мозг знания, я уже вполне мог сносно объясниться на интере – общегалактическом языке. Сержант же разговаривал с нами на русском, и когда он говорил, к примеру, «отребье» – на интере он имел в виду наиболее близкое по значению слово, которое означает не вписывающихся в определенную социальную группу людей, стоящих на самой нижней ступени иерархии. Кем мы, собственно, и были сейчас в Корпусе. Жаль только, что это было единственное приятное открытие. Нет, вообще информации было много, и интересной, вот только методы освоения…
Не знаю, как так получилось и почему, но основная группа кандидатов в Корпус обосновалась на базе отдельно от нас. От нас – это от меня и еще семи человек. Не понимаю, с чем это было связано, но несколько сотен рекрутов жили в казарме как белые люди, занимались физической подготовкой, изучали матчасть и даже проводили первые стрельбы, и все это под руководством других инструкторов. Все как у людей – через три дня после того, как закончилась первая стадия обучения – тесты на физическую выносливость и стойкость к нагрузкам, остальные рекруты сняли бронекомбинезоны и спали в казарме на кроватях, обедали в столовой.
С нами же занимался персонально Варгас. Первым делом он сообщил, что, согласно инструкции, воздушные фильтры нашей брони рассчитаны на тридцать шесть часов грязной атмосферы. И это надо проверить – мастер-сержант подозревал, что на сборочном производстве корпорации НТК, которая поставляет Корпусу системы индивидуальной защиты, может затесаться криворукая обезьяна типа нас. Именно поэтому мы сразу активировали режим брони «вглухую», пользуясь системами жизнеобеспечения доспехов.
Пока основной поток рекрутов уже занимался на стрельбище, мы рыли носом землю – в буквальном смысле слова. Но то, что я пока не держал в руках оружия, не означало того, что я его не видел. Оружия рядом было неприятно много, и оно реально стреляло – причем иногда почти в меня. Вот, к примеру, как сейчас, когда мы ползли по длинному оврагу, на дне которого протекал неглубокий, но бурный ручей. Естественно, ползти нам приходилось прямо по нему.
От очередного выстрела я дернулся – пуля ударила совсем рядом, брызнув от скоса берега комьями земли прямо передо мной.
– Современные системы слежения настолько совершенны, что заройтесь вы в дерьмо хоть по уши, сенсоры вас учуют, – наставлял нас сержант, двигаясь по щиколотку в грязи вдоль ручья. – Рано или поздно вы будете обнаружены, а раньше или позже – это зависит от уровня вашей системы маскировки.
Еще выстрел. И еще сразу несколько сдвоенных.
– Но вы, обезьяны, должны научиться не обращать внимания на то, что рядом свистят пули. Рекрут Стэн!
– Лэр! – взметнув фонтаны воды, вскочил я на ноги, но тут сильный удар – от которого мигом выбило воздух из груди – швырнул меня на спину.
– Рекрут Стэн, продолжаем движение! Итак, обезьяны, вы должны привыкнуть к свисту пуль над своей головой. Как вы только что видели, бронекомбинезон «Марк-3» даже без активных кинетических щитов спокойно держит попадание в упор обычной пули из штурмовой винтовки «Коготь».
Хотя голова моя находилась сейчас под слоем жидкой грязи, голос сержанта доносился невероятно четко – и вовсе не потому, что я сейчас не дышал – звуки раздавались в переговорном устройстве шлема.
– Естественно, без активных щитов прямое попадание приносит некоторые неудобства… – Варгас вдруг сделал паузу.
У меня только сейчас получилось более-менее прийти в себя – вновь раздался хриплый звук моего прерывистого дыхания. Зарядило в грудь мне реально неплохо – и я попытался приподняться, барахтаясь на берегу ручья, словно жук на спине. Неожиданно еще один выстрел кувалдой ударил мне в бок, заставив перекатиться по жидкой грязи.
