– Если я показываю тебе на источник тепла, то уж наверное имею в виду его, энсин.
– Это какие-то формы жизни?
– Дерьмо.
– Кэп, я уже слышал от вас все о себе, о космодесанте и этой планете. Какое это имеет отношение к небольшим тепловым пятнам на поверхности… а, это…
– Дерьмо.
– Понял, дерьмо.
– Вы удивительно сообразительны, энсин.
– Вы незаменимы как учитель, капитан, лэр.
– О чем ты думаешь, энсин, когда глядишь на это дерьмо?
– О бабах, лэр капитан.
– Почему о бабах? – обернулся ко мне Харрис, наверняка вопросительно подняв бровь, хотя за непрозрачной полусферой забрала летного шлема видно этого не было.
– Я всегда о них думаю, лэр капитан.
Харрис понял не сразу, но через пару секунд хмыкнул – он уже начинал понимать терранский юмор.
– Понимаешь, энсин, мы несем им цивилизацию, – снова повернулся Харрис к тактическому экрану. – Вот смотри, до того, как мы сюда пришли, они срали там, где спали, а сейчас? Они уже научились закапывать свое дерьмо! Ну, пока не все…
Легкий шелест, и две ракеты, мягко скользнувшие с направляющих, на мгновенье зависли в воздухе, а потом на их хвостах выросли ярко-оранжевые огненные стрелы выхлопа и смертоносные штуковины, сорвавшись с места, понеслись к подножию холма.
– Вот только эти джарги были из тупиковой ветви, – прокомментировал Харрис, когда внизу вспух огненный ком, – уже не научатся.
В этот раз вызова от миссии галактов не последовало, но после ночной разведки, в которую сходили мы с Ричи и Фоксом, на месте этой уничтоженной замаскированной стоянки обнаружили остатки стрелковки.
Планета Каргат. Пешее патрулирование
«Сбрасывали ракеты» с истекшим сроком действительной годности мы с постоянной периодичностью, и в основном на маршрутах наркокартелей. Вообще, с парнями из легкодрагунского иногда даже было немного весело.
В смешанных патрулях от моего взвода участвовали все, кроме Юза – он в реальности появлялся редко, так и зависая в ангаре техников, пропадая в вирткапсулах и разбираясь со знаниями, полученными от техник-сержанта Гвинкайна. Захаживал в ангар техников иногда и я, только по другой причине – посмотреть на боевые машины. Здесь находились состоящие на вооружении эскадрона шаты седьмого поколения – техника, которую на планете нельзя было использовать согласно резолюции Галактического Совета. Эти машины кардинально отличались от тех шатов, на которых мы летали в патрулирование, – в них чувствовалась смертоносная сила; легкодрагунский полк прибыл в Каргаррат два года назад по ротации, а до этого находился в алом секторе Фронтира, будучи частью экспедиционного корпуса Империи, который в составе армии Конфедерации свободных миров противостоял экспансии терапторов.
Стоящие на консервации машины были заметно потрепаны в схватках – принцип сражений армий, состоящих из гуманоидов, и ведение боевых действий с терапторами кардинально отличались. Если в первом случае каждый солдат выступал самостоятельной боевой единицей, а любая техника была замечательной мишенью и уничтожалась на раз, то с артроподами – членистоногими, это не работало. Большинство особей-солдат терапторов были предназначены для ближнего боя, поэтому для сражений с ними в большинстве использовались бронекавалерийские части, а тактика основывалась на действиях в системах укрепрайонов и использовании бронированных машин кавалерии. Космодесант в сражениях с терапторами практически не участвовал – с этим врагом Империи и всего людского рода воевала мобильная пехота.
Все же кавалеристы не так уж и зря пытались задирать нос перед космодесантом – мол, мы почти такие же крутые, решил я, бродя среди застывших в ангаре машин и буквально кожей ощущая ауру ярости минувших сражений. На обшивке техники виднелись отметины от громадных когтей, зубов, проплавленные кислотой участки. Практически на каждой штурмовой машине были прикреплены трофеи – на харрисовском командирском штурмовике, к примеру, рядом с блоком РЭБа за турелью с носовой многоствольной автоматической пушкой висел череп гончей – опасной и большой твари, размером раза в четыре больше человека. А в гарнизонном кабаке по стенам были развешаны трофеи с других, менее опасных солдат терапторов – к примеру, над тем столом, где в основном обедали мы, был закреплен вытянутый череп с огромными фасетчатыми глазами, похожий на муравьиную голову, только без жвал. Череп принадлежал всего лишь одному из рядовых солдат малой стаи, но внушал уважение. С таким мне точно не хотелось бы встретиться один на один.
Вскоре – на седьмой день пребывания на планете, мое относительно беззаботное существование командира подразделения, приданного к легкодрагунскому эскадрону, прервалось. Случилось это на ночном патрулировании – когда мы пролетали неподалеку от поселения местных, расположившегося у подножия огромной плотины. В этот раз мы были вдвоем с Фоксом, формально являясь усилением для отделения мобильных пехотинцев, расположившихся вместе с нами в десантном отсеке шата.
У меня в терминале пискнул зуммер вызова, и, оторвавшись от созерцания панорамного экрана проплывающей снизу местности, я поднялся, направляясь в кабину. После приглашающего кивка Гельвии – командира первого крыла, в машине которой мы сейчас находились, занял пустующее кресло наводчика.
– Посмотрите, энсин, – кивнула она на один из экранов, транслирующих картинку. Лейтенант, очень привлекательная девушка, выглядела сейчас не лучшим образом – ее миловидное лицо застыло в напряженной гримасе, а сжатые губы превратились в тонкую нить, практически побелев.
Несколько секунд я не мог понять, что наблюдаю, но включился как-то разом, вдруг. На черно-белом экране, транслирующем картинку с камер, четко просматривалась панорама деревенских улиц, приземистых коробок домов и метавшихся среди них полуодетых людей. В тот момент, когда понял, что вижу, по спине прошелся холодок; на экране практически одновременно вспухли несколько цветков разгорающихся пожаров. Среди заметавшихся по селению отсветов бегали в панике люди, а между ними с хозяйственным спокойствием прохаживались нападавшие – однообразно одетые воины одного из горных кланов джаргов. И я даже знаю, какого, – еще вчера смотрел изменившийся расклад по их бандам после уничтожения нами крупного перевалочного центра.
– Почему мы не вмешиваемся, лейтенант? – стараясь говорить так, чтобы голос не дрогнул, поинтересовался я. В этот момент как раз на экране один из нападавших прямо на моих глазах вскрыл мечом от горла до промежности пойманную женщину. Мимо бежал другой, протащив свою пленницу по пыльной утоптанной земле, и, двумя кольями пришпилив ее руки к земле, принялся срывать с жертвы одежду.
– Вон висят, ублюдки, – кивнула на тактический экран Гельвия. Оторвавшись от изображения разорения поселка местных, я заметил маркер чужого летательного аппарата на масштабной сетке.
– Наблюдают, – с ненавистью прошептала Гельвия.
– Так мы же можем вмешаться, там же… – начал было я, но переведя взгляд на экран, все понял.
