В знак того, что аудиенция окончена, Мичио Кинриу поднялся с трона.
Меня потянули за рукав камзола, кажется, мастер Шуджи позвал на выход, но я не сдвинулась с места. Продолжала стоять, есть отца глазами, и ничего, кроме верховного предводителя Огненного дракарата, который так ждал моего появления на свет и теперь упорно не желает признавать мою клановую принадлежность, который отказывает мне в праве, которое есть у меня с рождения… ничего, кроме него сейчас не существовало.
Меня снова дернули за рукав. Не отрывая взгляда от отца, я высвободила руку.
Вместо того, чтобы развернуться и уйти, я сделала шаг навстречу. Еще шаг.
Взгляд отца оставался таким же тяжелым, таким же холодным. Но я смотрела на него глазами… нет, не Джун, а того самого комочка, который некогда толкался под сердцем Джун. Который, стоило Мичио Кинриу положить ладонь на живот любимой жены, начинал не то, что дрыгаться, танцевать от радости! А когда отец заговаривал, я замолкала. Слушала.
И вот глядя на верховного предводителя другим, внутренним зрением, я почему-то не видела больше в его глазах ни холодности, ни жесткости. Не видела ничего, кроме…
Приблизившись вплотную, я привстала на цыпочки, и, обнимая отца за шею и глядя ему в глаза, произнесла:
— Папа, я люблю тебя.
С этими словами клюнула его поцелуем в щеку, и на миг, когда обнимала, рука отца легла мне не спину. И вся эта заварушка с посвящениями, магией, всеми странными порядками этого мира отступила на второй план. Всего на миг. Спустя секунду все вернулось. Но того мгновения, когда мы с отцом сказали друг другу, что хотели, я не забуду никогда.
— На территории дракарата двадцать шесть огненных сердец, — сказал мастер Шуджи, хмурясь. — Каждое охраняют драконы, причем лучшие воины.
Наш военный совет разместился в небольшой уютной таверне на землях клана Золотого дракона. Во дворце мы не остановились. Справедливости ради надо сказать, что никто и не предлагал.
— Это значит пробиваться не иначе, как с боем, — сказал Рио, склонившись над картой. — Вот к этому и к этому, пожалуй, есть шанс прорваться, но, конечно, не нашим составом. Нужна сила еще хотя бы десятка драконов.
Исам сделал большой глоток и поставил опустевший стакан на стол. Следуя примеру дракона, я ополовинила свой. Воздух здесь, в самом сердце полуострова, густой от влаги. И жарко так, что дышать невозможно. Стоит выпить стакан воды, как тут же покрываешься испариной, и опять во рту и на коже ощущение сухости.
— Ни один из подданных Мичио Кинриу не пойдет против воли верховного предводителя, — сказал Исам.
— Даже братишки, как ни прискорбно это осознавать, — согласилась я.
— Они не виноваты, Таша, — напомнил Исам. — Право сильнейшего.
Я помню, — ответила я ему взглядом, кивая.
А я помню, что стал таким благодаря тебя, — ответил мне взглядом Исам и взял за руку.
Я руку не высвободила, правда, покраснела, а остальные усиленно делали вид, что ничего такого не произошло.
— Остается Подземный дракарат, — сказал Исам. — Если нам удастся убедить верховного предводителя в правомерности наших намерений, можно попытаться заручиться его поддержкой и пробиться к одному из сердец огня.
— У верховного предводителя Подземного дракарата нет причин отказывать Таши в посвящении, — задумчиво произнес Рио, но уверенности в голосе кузена Исама не было.
— Как нет причин и допускать к нему, — сказал Исам. — Учитывая, что Подземные поддержали Огненных в противостоянии с Водными.
— Я выйду на воздух, — сказала я, поднимаясь. Перехватив взволнованный взгляд Исама, добавила: — Я в порядке. Только здесь душно очень. Посижу немного на воздухе, — и, подмигнув мастеру Шуджи, — помедитирую.
— Это правильно, — сообщил мастер иллюзий, поднимая палец. — На первых курсах, пока сонастройка с драконом и магией идет семимильными шагами, в любой непонятной ситуации — медитируй! Впрочем, на старших курсах тоже. Да и после окончания Альма-матер я бы на месте некоторых пренебрегать бы этим бесценным советом не стал.
— Это ты нам всем сейчас камень кинул? — уточнил Рио, приподнимая бровь.
— То есть нам, вместо того, чтобы думать сейчас, как быть с посвящением Таши, что в землях Огненного дракарата, что Подземного, усесться на лужайке и помедитировать?
Мастер Шуджи только плечами пожал. Мол, мое дело предложить, а вы уже сами думайте, что важнее.
А я подумала, что три Ледяных дракона сразу, которые еще и преподы в Альма-матер, довольно веселое зрелище.
— Ладно, не скучайте, — сказала им. — Обещаю, намедитируюсь на всех.
Мастер Шуджи важно кивнул, а Исам уточнил, надолго ли я.
— Потому что нам к Подземным выдвигаться надо, — напомнил Рио.
Заверив, что ненадолго, я покинула таверну.
Ожидаемой свежести не случилось, наоборот, снаружи воздух и вовсе раскалился.
Тоскливо посмотрела на ближайшую гору, покрытую шапкой леса. Готова поспорить, там приятная тень.
— А, будь, что будет, — сказала Скирону, который вяло парил рядом, изображая вот-вот готовую разразиться дождем, тучку.
И в следующий миг взмыла в тягучее знойное небо золотой драконицей.
Не удержавшись, сделала несколько кругов над землями Золотого клана, а затем устремилась на макушку горы, под спасительный покров деревьев.
Убедившись сверху, что место для медитации свободно, спикировала прямо к подножию рослого дуба на самой вершине.
Под раскидистой сенью дышалось легче, а домик таверны с высоты казался игрушечным.
Усаживаясь, я осторожно «пощупала» магию браслета-нейтрализатора и постаралась отпустить пессимистичные мысли по поводу нашего похода.
Оптимизма и вправду ноль. Учитывая, что Кеншин хотел получить меня для Подземного дракарата, его отец также может не допустить к сердцу земли. Не говоря о том, чтобы поспособствовать нашему посещению сердца огня…
— Думаю, самое время послушаться мастера Шуджи, — сообщила я Скирону. — В любой непонятной ситуации — медитируй.
Помимо совета препода, меня с невероятной силой влекло в прошлое. Ощущение было, словно самый интересный в мире фильм прервали на самом волнительном моменте и не дают досмотреть.
Да и встреча с отцом, после того, как встречалась с ним каждый раз в медитации, прошла для меня слишком волнительно. Я не хотела в этом признаваться, но не могла не заметить, как дрожат пальцы и то и дело пересыхает во рту. Что говорить о сердце — оно грозит пробить грудную клетку с того момента, как покинули дворец папахена.
— Как это, к сердцу огня?!
Юная Джун поперхнулась разбавленным соком межму. Рука непроизвольно легла на живот. Митсуко поспешила накрыть пальцы Джун, которыми та забарабанила по столу, ладонью.
