Казалось, он понимал это и смирился с неизбежным присутствием девочки. Я была рада, хотя и видела, что между ними существует явная неприязнь. У Бруно она выражалась в притворном безразличии, но Хани была слишком мала, чтобы скрывать свои чувства. Она убегала от него, а когда он был поблизости, прижималась ко мне.
Обстоятельства были непростыми, но с каждым днем я все больше любила девочку. Бруно я тоже любила, но иначе. Я обнаружила, что в мои чувства к нему закрадывается жалость.
Матушка объявила о предстоящем крещении близнецов, и Кейт написала, что приедет, оставив Кэри с няньками, а Ремуса с его делами. Конечно, она остановится в Кейсман-корте, но первым делом заглянет в Аббатство повидать меня.
Через несколько дней она появилась и, верная своему слову, тотчас же пришла в Аббатство. В своем чудесном бархатном платье красавица Кейт выглядела более элегантной, чем когда-либо. Октябрьский ветер разрумянил ее лицо и теребил выбившиеся из прически прядки волос.
Кейт вошла в холл и огляделась. Я стояла на площадке, расположенной наверху первого лестничного пролета, и увидела ее за несколько секунд до того, как она заметила меня.
— Кейт! — воскликнула я. — Ты прекрасна, как никогда!
Она сделала гримасу:
— Я готова умереть от скуки. Даже двор стал смертельно скучным. Я должна многое рассказать тебе, Дамаск. Но прежде есть много, что я хотела бы узнать.
Она оглядела громадный холл с деревянным потолком, лепными арками и резными украшениями.
— Так это и есть жилище старого аббата. Очень красиво. Клянусь, оно выигрывает в сравнении с замком Ремуса. Но я даже сейчас не могу поверить в твое замужество, Дамаск!
Она схватила мою руку и взглянула на кольцо на моем пальце.
— Чему ты так удивляешься? — спросила я.
— Вообще-то Бруно следовало жениться. И, конечно, это должна была быть одна из нас. А я уже вышла замуж за Ремуса, так что оставалась только ты. Но эта усадьба… и обстоятельства ее приобретения… им, который был так беден. Как Аббатство попало в его руки?
— Это было чудо, — ответила я. Она широко распахнула глаза и испытующе поглядела на меня.
— Еще одно чудо? — спросила она. — Невозможно! Нас обманули в первый раз, не так ли? Ты знаешь, Дамаск, мне кажется, что я не верю в чудеса.
— Ты всегда отличалась вольнодумием. Кейт взглянула на резьбу на стенах.
— Но это прекрасно. И теперь это твой дом! Почему ты не написала мне и не рассказала о том, что случилось? Почему ты молчала? Тебе следовало предупредить меня.
— Не было времени.
— Ну, теперь я хочу, чтобы ты мне обо всем рассказала. Это твой дом, Дамаск. Наше старое Аббатство — твой дом. Ты знаешь, Дамаск, говорят, будто Аббатство становится тем, чем оно было прежде?
— Я знаю об этих слухах.
— Не обращай внимания на слухи. Давай побудем вместе и поговорим. Нам столько надо обсудить.
Я провела ее по громадной лестнице с великолепной резной балюстрадой в комнату в верхнем этаже, где занималась рукоделием, точнее, шила платье для Хани, когда прибыла Кейт.
Хотя стоял октябрь, послеполуденное солнце заливало длинную комнату, и я провела ее к окну, у которого только что сидела за работой.
— Ты не голодна, Кейт? — спросила я.
— Твоя матушка уже накормила меня. Она так гордится своими близнецами. Где твой муж?
— Он очень занят. Здесь столько работы. Я была поражена, Кейт, когда поняла, насколько велико Аббатство. Предстоит еще очень много сделать, если мы хотим увидеть его таким же процветающим, как прежде.
Она пристально посмотрела на меня:
— Но оно не должно быть процветающим Аббатством, не так ли?
— Конечно, это не Аббатство в том смысле, каким было аббатство Святого Бруно. Но здесь есть ферма, мельница, поля, которые нужно подготовить, чтобы на следующий год они дали урожай. — Я говорила потому, что боялась вопросов, которые Кейт может задать, если я остановлюсь. — Необходимо запасти сена для животных…
— Пожалуйста, не излагай мне перечень предстоящих работ. Я не за этим сюда приехала.
— Но ты должна понимать, что здесь необходимо многое сделать и нам потребуется много слуг, если мы хотим, чтобы усадьба процветала.
— А Бруно? Где он?
— Думаю, где-нибудь в Аббатстве. Возможно, он договаривается насчет обработки земли или на мельнице, а может быть, и с Валерианом в скриптории.
— Что он сказал, когда узнал, что я приезжаю?
— Совсем немного.
— Не своди меня с ума, Дамаск. Какое это произвело на него впечатление?
— Какое самомнение! Ты думаешь, это такое важное событие, что ты, наконец, соблаговолила посетить нас?
— Я думала, что он будет рад.
— Он неохотно делится своими мыслями.
С этим она согласилась.
Я спросила, как поживает Кэри. Вырос ли он?
— Для детей это естественно. Кэри во всех отношениях нормальный ребенок.
— Я хотела бы повидать его.
— Ты увидишь его. Я привезу его в Аббатство. — Она испытующе посмотрела на меня. — Что за банальные вопросы мы задаем друг другу! А у тебя здесь эта девочка — ребенок Кезаи! — И снова ее испытующий взгляд впился в меня. Разумно ли это?
— Я дала обет. А Дамаск всегда держит свое слово. А Бруно? Что он думает? Только несколько недель, как женился, и уже ребенок!
— Он смирился с тем, что я должна сдержать данное слово. А я люблю девочку.
— Ты будешь ее любить. Ты вечная мать. Такая уж ты есть, Дамаск. Ты счастлива?
— Я счастлива.
— Ты всегда обожала Бруно… Но ты всегда была такой честной. Ты никогда не умела скрывать свои чувства, правда?
Я избегала смотреть ей в глаза.
— Думаю, и ты не была безразлична к нему.
— Но ты выиграла приз, ловкая Дамаск.
— Я не была ловкой. Просто так уж вышло.
— Ты имеешь в виду, что он вернулся и попросил тебя выйти за него замуж?
— Именно это я и имею в виду.
— И сказал, что положит к твоим ногам богатое Аббатство? «Я дам тебе богатство и драгоценности…» Я засмеялась:
— Ты всегда была одержима стремлением к богатству, Кейт. Я помню, что, когда мы были детьми, ты говорила, что выйдешь замуж за герцога. Я удивлена, что ты удовольствовалась простым бароном.
— В битве жизни мы стараемся использовать возможности, которые кажутся нам достаточно хорошими. Упустить их значит остаться ни с чем. Не так уж много знатных людей посещали дом твоего отца, не так ли? Ремус оказался вполне достойным моего внимания.
