«Я сейчас очень близок к «пропал», собрат Синий. Либо мы пойдем в рейд в ближайшее время, либо… Мне нужен Ашмилон. Храмовая долина. Там я смогу на время укротить Каладборг. Но наги нас туда не пустят. Я уже пытался…»
«Предлагаете ударить по Ашмилону? Сейчас?»
«Или по нему, или по обители Первосозданного. Ждать мы больше не можем. Я не могу».
Синий почувствовал, как его захлестывает волна тоски. Он так и не понял, его ли это была тоска или просто накрыло эмоциональным фоном собеседника. Но в любом случае ощущение ножа под названием «цейтнот» у собственного горла было абсолютно четким.
«Я попытаюсь что-нибудь сделать, собрат Серый».
«Уж попытайтесь, собрат Синий. Иначе скоро вас останется двое».
Ашмилон
Раум-Тит-аш-Нуар, храмовый страж первой категории, находился на грани паники: сегодня, именно в его дежурство, враг пытается взломать барьеры Ашмилона. Аш-Нуар, подключенный одновременно и к источникам в Храмовой долине, и к барьерам, чувствовал, что последние уже вот-вот готовы пасть. Конечно, храмовый страж не был одинок в своей миссии и в критические моменты мог звать на помощь и Магистрат, и все Храмовое братство. Аш-Нуар клич, конечно, кинул, но на полноценное энергетическое подключение им требовалось время. Попытки взлома барьеров уже бывали раньше. Какие-то из них дежурному храмовому стражу удавалось отразить самостоятельно, для других магической элите Ашмилона приходилось объединяться в эгрегор, но до сих пор они всегда успевали. Сейчас же впервые возникла опасность не успеть – слишком могучая Сила пыталась прорваться в мир, и слишком стремительным был ее натиск. Невероятно, но факт: взлом пытались произвести в пяти местах одновременно. Кто мог себе такое позволить? У кого во всем Множестве Миров хватило бы на это ресурсов?
Аш-Нуар сейчас чувствовал себя единым целым со своим миром, его границами, и ощущение возникло просто жуткое: Ашмилон представлялся орехом, который сжимает гигантская лапища, пытаясь расколоть его скорлупу, а в точках максимального давления в скорлупу словно упирались когти этой лапищи. Храмовый страж ощущал боль и страх своего мира как свои собственные. Он будто сам погибал в этих чудовищных тисках. А что речь шла именно о гибели, у него сомнений почти не возникало: у того, кто так ломает барьеры мира, просто не может быть иных намерений. Это не завоевание, а уничтожение. Боль, ужас, удушье, отчаяние – все это Раум-Тит-аш-Нуар, казалось, испытывал вместе с Ашмилоном. Эгрегор постепенно подключался, вливая Силу в храмового стража, но медленно, слишком медленно! Давление «лапищи» нарастало быстрее, чем сопротивление мира. Храмовый страж понимал, что шанс Ашмилона только в прочности его барьеров и, если они падут, нагов просто раздавят: чародейство чародейством, но змеелюди были народом малочисленным. «Лапища» же однозначно давала понять аш-Нуару, что за ней стоят неисчислимые полчища.
Хотя все силы храмового стража уходили на укрепление барьеров, контакт с «лапищей» кое-что говорил нагу. Питалась она Силой Порядка, причем такого уровня, что не приходилось сомневаться: во Множестве Миров была только одна сущность, способная породить подобное, – Первосозданный. С запоздалым сожалением теперь вспомнился визит Безликого Серого, который предупреждал об этой угрозе, предлагая союз. Произошло это не в дежурство аш-Нуара, но он был в курсе того события, ибо тогда тоже присоединялся к эгрегору. Храмовый страж знал о давней вражде обитателей Ашмилона с орденом Хозяев Судьбы, хотя изначальные причины ее терялись в тумане вечности. Мир нагов всегда стоял на почтении к традициям и устоям предков, но, когда речь идет о выживании, чем-то можно и поступиться. Последнюю мысль храмовый страж замкнул в собственном сознании, чтобы она не стала достоянием эгрегора: сейчас как никогда эгрегору надо сохранять единство, и аш-Нуару как фокусу этого эгрегора особенно важно быть его неотъемлемой частью. Тогда и только тогда поток Силы пойдет без перебоев, и она с максимальной эффективностью укрепит барьеры.
Но хватка «лапищи» усиливалась, и эгрегор фатально не успевал развернуться во всю мощь. По крайней мере один из пяти «когтей» заблокировать, похоже, не удастся. Аш-Нуар выкладывался, прокачивая через себя максимально возможные объемы энергии, осушал себя почти полностью и едва не терял сознание от боли. Сила текла все быстрее и интенсивнее, наращивая энергетическую броню границ мира. Гонка на выживание… и аш-Нуар ее проигрывал вместе со всем Ашмилоном.
Нет! Храмовый страж пошел на отчаянный шаг, чтобы увеличить объем перекачиваемой через свое тело энергии, – расширил канал за счет своей жизненной силы. Жизни его должно было хватить минуты на три такой гонки. Но эти три минуты могли спасти Ашмилон… Или нет. Пока аш-Нуар был в составе эгрегора, он не мог умереть, но, как только соединение разорвется, его сморщенная мертвая оболочка рухнет на каменный пол Храма Силы. Энергия – давление, энергия – давление. Что пересилит? Барьеры проминались, и аш-Нуар теперь почти рычал от боли, делая все, что мог, и даже то, что уже выходило за рамки его возможностей. Но все же один коготь…
Он опередил четыре остальных, а также полную инициализацию эгрегора совсем ненамного. Это ощущалось как взрыв боли, протыкание собственной плоти аш-Нуара не копьем даже, а зазубренной здоровенной острогой. Храмовый страж был уже практически мертв, и по эту сторону границы жизни и смерти его держали только эгрегор и сопряжение с Ашмилоном. Он видел и чувствовал все, что происходило на проломленной границе: арку портала, появившуюся оттуда фигуру в золотой маске и хлынувший затем поток уродливых полупрозрачных тварей, ощетиненных кристальными шипами. И… что-то еще. Что-то неожиданное. Поток какой-то темной энергии, обрушившейся на золотомасочника и портал… И начавшееся там сражение. Кто напал на этих кристальных? Откуда? Храмовый страж не знал, хотя в темной энергии, которую он почувствовал, было что-то очень знакомое.
Но сейчас ему было не до того – требовалось направить ударные отряды сил самообороны Ашмилона к месту прорыва и лить, лить Силу далее в барьеры, чтобы не прорвались остальные «когти». Держаться, держаться! «Лапища» продолжала давить, но теперь уже эгрегор справлялся и больше прорывов не допускал. Хотя могло хватить и одного прорыва, если только то темное не поможет. Оставалось только надеяться и держаться самому. Потому что даже смерть была не в силах освободить храмового стража от его долга.
Междумирье – Ашмилон
У Балендала был богатый опыт командования армиями нежити, в том числе опыт управления магической энергией, которой оперировали личи и пустотники. Вот и сейчас он аккумулировал в себе Силу, собранную со всего своего неупокоенного воинства, и нанес удар в главный энергетический узел заклятия портала, разрушая самую его основу. Золотомасочник попытался отвести удар в сторону, однако не справился с мощным потоком энергии смерти. А когда портал коллапсировал, волны Силы Порядка и смерти пробили экран, которым он прикрывался, и в считаные секунды умертвили его.
Портал-то закрылся, но слабина в мировом барьере Ашмилона осталась. Именно в этой точке Балендал открыл свой пространственный коридор, раскинул над не-мертвым легионом «крылья ночи» и повел его внутрь мира нагов – добивать вторгшихся кристальных големов. Ашмилон же с удивлением и страхом взирал на своего спасителя, для которого это был принципиально новый опыт: в такой роли некроманту довелось выступить впервые в своей очень долгой жизни.
