Дверь дома объявила о прибытии Хельги громогласным скрипом, но никто на нее даже не взглянул, потому что все глаза были устремлены на Сигмара, стоявшего во главе стола вместе с Уннтором и Хильдигуннюр.
– …а когда взойдет солнце, мы все отправимся к камню и к дубу и попросим у богов совета, – закончил он. Потом добавил: – А пока мои люди будут стоять на страже. – Он указал на жилистого человека с поредевшими волосами и упрямым ртом. – Торольв будет отвечать перед Уннтором.
Мужчина, которого, видимо, звали Торольвом, резко кивнул.
Хельга взглянула на отца, который как-то помолодел – помолодел и оживился. Ничего не осталось от усталого старика, с которым она говорила до прибытия гостей. Например, он казался совсем не против взять людей под свое командование.
– Вы слышали, – сказала Хильдигуннюр. – Завтра мы принесем жертву богам. А сейчас я хочу, чтобы вы, – она обвела рукой женщин, – помогли мне с работой. Остальные – убирайтесь из моего дома!
Приказ она отдавала с улыбкой, но прозвучал он не менее веско.
«Она обращается напрямую к их ногам», – подумалось Хельге, поскольку мужчины уже повскакивали и толпились у двери. Не важно, кем они были, – и вождь, и охранник знали, кого слушать.
Когда мужчины освободили дом, Хильдигуннюр хлопнула в ладоши:
– Так. Мы тушим мясо. Вы две – на овощи.
Агла и Гита сразу же решительно направились к столу.
– Кто умеет обращаться с иглой?
– Я умею, – сказала Руна.
– Хорошо. Йорунн – ко мне, – Хильдигуннюр молча села, дожидаясь, пока дочь усядется рядом. Многозначительный взгляд подсказал Хельге, что нужно и ее присутствие. Когда все заняли свои места, старая женщина оглядела свою команду, приступившую к работе у очага, а потом устремила на дочь взгляд, который остановил бы и медведя.
– Что происходит?
– Я… я не знаю, – заикаясь, сказала Йорунн.
– Есть ли опасность, что твой муж и его бойцы перережут нам глотки во сне?
– Нет! То есть… нет, я не думаю… нет, – Йорунн уткнулась взглядом в пальцы ног, потом снова посмотрела на мать.
– Я считала его плохим человеком, мама, – сказала она, и ее нижняя губа задрожала. – Я думала, он нашел себе другую.
Хельга знала, что взгляд предназначен не ей, но все же почувствовала, как ее внутренности леденеют при виде Хильдигуннюр. «Почему она не видит, что ее дочь лжет?» Но, видимо, королева Речного хутора этого не замечала.
Старая женщина просто вздохнула и улыбнулась дочери.
– Разве можем мы это знать?
Они сидели и молчали, как подружки.
– Кто это сделал, мама? – спросила Йорунн. Она вдруг стала казаться моложе.
Улыбка исчезла с лица Хильдигуннюр.
– Не знаю, – сказала она, – но мы его найдем. А когда найдем, он получит по заслугам.
Кажется, это успокоило Йорунн.
– Мне надо ненадолго выйти, – сказала она. – А когда я вернусь, то хочу заняться каким-то делом.
– О, об этом не беспокойся, – сказала Хильдигуннюр, с улыбкой наблюдая за дочерью.
«Она врет. Она тебя за дуру держит. Она связана с убийством Карла». Слова были здесь, на кончике языка, но Хельга не могла даже вытолкнуть их изо рта, не то что донести до ушей Хильдигуннюр. Вместо этого она просто наблюдала за матерью, не сводившей глаз с Йорунн, пока за той не закрылась дверь. Невозможно было понять, о чем она думает.
– Она выглядит вполне здоровой, – сказала наконец Хельга.
Хильдигуннюр поджала губы.
– Ну да, – сказала она. – И по полю неплохо бегала.
Хельга чуть не вздохнула от облегчения. «Я не одна. Мама тоже чует вранье». Ее мысли снова пришли в движение, но ответов так и не было. «Что происходит? Зачем Йорунн лжет? И почему мама ей подыгрывает?» Потом в ее голове проклюнулась другая мысль: «Чего мама хочет добиться?»
В конце концов она спросила:
– Что нужно сделать?
– Приготовить ужин для семьи, – сказала Хильдигуннюр и добавила: – И для новых гостей.
Хельга подумала о людях Сигмара. Одни сидели и тихо ждали, другие негромко общались; ни один не попытался заговорить с семьей. Ничто не привлекло ее взгляда. «Это просто люди». Никто из них не был похож на убийцу.
Возможно, один из них был им.
Возможно, даже все они.
Голос ее матери был тих:
– Не думай слишком много. – Хельга посмотрела на нее, но старая женщина была увлечена разглядыванием своего подола. – Не думай и не волнуйся. Иди займись делом. Тебе не надо искать убийцу: он сам выдаст себя, когда придет время, – и тогда мы его поймаем.
«Или ее», – подумала Хельга, но ничего не сказала. А просто подошла к столу и принялась нарезать овощи.
Когда за ней закрылась дверь, Йорунн выдохнула. Солнце клонилось к земле, и в воздухе чувствовалась долгожданная прохлада. Вдалеке перебрехивались собаки. Она неторопливо зашагала прочь от дома, повторяя снова и снова, пока ее голос не успокоился: «Раз… Два…. Раз… Два…» Она снова выдохнула и оглядела знакомые старые постройки: дом, амбар, сараи, ограды.
– Этот сраный хутор, – пробормотала она.
Слева от нее скрипнула дверь.
Поддавшись порыву, Йорунн нырнула за коровник, не теряя из виду источник шума.
Вскоре она увидела за углом громадную фигуру, которая могла принадлежать только Бьёрну, хотя он выглядел совсем не таким буйным, как обычно. Прежде чем выйти во двор, он огляделся. В мгновение ока напустил на себя обычный самоуверенный вид и зашагал к дому.
Йорунн тихонько обошла сарай, стараясь, чтобы Бьёрн ее не заметил, и направилась к двери только что оставленного им коровника – места, где он ночевал со своей семьей.
Хельга собирала деревянные миски. Запах поспешно приготовленного мяса еще витал в воздухе; Уннтор зарезал для нежданных гостей ягненка, а кровь оставил на завтра.
Обеденный стол выглядел совсем иначе, когда на одном его конце собрались люди Сигмара. Они, все как один, вели себя примерно, но их присутствие таило невысказанную угрозу, какое-то обещание насилия. Хельга старательно игнорировала их, а они не замечали ее.
Сигмар, сидевший по правую руку от Уннтора, встал и попросил тишины.
– Мы благодарим наших любезных хозяев за теплый прием, – начал он.
Поднялся и Уннтор, выше шведа ростом на полголовы.
– А мы благодарим вас за то, что помогаете охранять наш покой, – сказал он. Сидевшие закивали и согласно забормотали: – Солнце село, но разве кто-то хочет спать?
– Нет! – пискнул малыш Браги, прежде чем Руна успела его одернуть, и гости одобрительно заулыбались.
