– Последняя попытка, – пробормотала она и начала толкать. Теперь она знала его вес, и он был невероятный, но все же она смогла чуть приподнять тело и затолкать деревяшку ему под лопатку. «Быстрее!» Придвинув свечу настолько близко, насколько у нее хватило смелости, – вряд ли кто-то обрадуется, если сарай сгорит, – она взглянула на спину Бьёрна.
Дерьмо.
Его одели в новую рубаху.
Хельга стремительно сдвинулась влево и нашла завязку его штанов. Провела пальцами вверх по позвоночнику, пока не нащупала раны, не коснулась места, где разошлась под лезвием кожа.
И тогда она поняла.
Раны не могли быть сделаны одним и тем же ножом.
Ей даже не надо было их видеть, чтобы это сказать. У этих были толстые, неровные края там, где была вырвана плоть. Раны Карла были маленькими порезами, тонкими бороздками на теле. Эти были дырами, сделанными чем-то широким и тяжелым. Значит, должен быть другой нож и…
Шаги.
Напрягшись, Хельга уложила массивное тело Бьёрна осторожно и тихо, насколько смогла, села и глубоко вздохнула, успокаивая колотившееся сердце, за несколько мгновений до того, как открылась дверь и вошла Тири.
– Спасибо тебе огромное, – сказала она и села. – Мне это было очень нужно.
– Не за что. – Хельга привела в порядок лицо и улыбку. «Вот так, не шире. Я ничего плохого не делала». Она ощутила холод тела Бьёрна на кончиках пальцев и отстраненно подумала, что бы решила Тири, узнав, что как только она вышла из сарая, ее мертвого мужа коснулась другая женщина.
– Ты славная, – Тири помолчала. – В тебе есть что-то доброе. А в здешних местах это… необычно. – Ее голос чуть дрожал. – Так что иди и займись тем, что делаешь каждый день, и подожди, пока все это закончится.
«Ладно». Хоть она и сделала важное новое открытие, Хельга все равно почувствовала странную обиду, что ее гонят. Она встала и пошла к выходу.
Прикосновение к руке было таким легким, что она едва ощутила его. В мерцающем свете лицо взрослой женщины казалось испуганным.
– Будь осторожна, – прошептала вдова.
Снаружи было холоднее, чем она ожидала.
Путь от последнего пристанища Бьёрна к дому неожиданно показался ей бесконечным. «Убийц двое». Мысль все кружила и кружила в ее голове. «Нет, не обязательно, но ножей было два». И все же мысль о двух убийцах не покидала ее: один гневный и неосторожный, второй расчетливый и спокойный.
«Убийц двое».
– Но зачем? – спросила она у пустоты. Освобождать голову от слов было приятно. – Зачем? Зачем красть мамин нож, если у тебя у самого есть неплохой?
Она остановилась и посмотрела на дом, в котором жила последние одиннадцать лет. Свет сочился из щелей, окружавших дверь, убегал в темное небо через продушины, изгнанный болтовней и взрывами хохота. Вдруг ощутив тошноту, она развернулась и зашагала к новой овчарне. «Куда угодно… куда угодно, только не туда».
Но мысли не оставляли ее в покое. «Кто убийца?»
Сигмар и его люди? Сигмар мог это сделать. Он мог подкрасться и перерезать вены на ногах Карла.
– Подходит, – пробормотала Хельга и проскользнула в калитку, стараясь, чтобы та не скрипнула. – Подходит.
Он подозрительно выглядел, он убегал, и что-то подсказывало, что он умеет обращаться с ножом. Но зачем? Если все из-за того, что Карл был немножко засранцем, значит, это мог сделать каждый. А Бьёрна тоже он убил? А как насчет Аслака? Если Руна когда-то была невестой Карла, это объясняет, почему она подралась с его сестрой. Может, Аслак убил Карла из страха или ревности? Но кто тогда убил Бьёрна? Тири? Сигмар? Люди Сигмара? Или кто-то другой? Неужели она опять перебрала всех? Кто последним говорил с Бьёрном – и почему он ничего не рассказал?
Хельга кусала губу, пока боль не стала невыносимой. Слов у нее не было – только отчаянное рычание. Остановившись на полпути к вершине холма, она обернулась и посмотрела вниз.
Перед ней лежал Речной хутор: дом, дворовые постройки и забор; река ловила ночное небо и отражала для нее. «Все выглядит так мирно», – подумала Хельга.
И медленно, очень медленно огонь ее ярости угас, и откуда-то изнутри поднялась стальная целеустремленность.
«Пора это изменить».
Глава 18
Добыча
Гита придвинулась к матери.
– Когда это кончится? – прошептала она голосом, еле слышным в общем гомоне.
– Когда заснут последние двое мужчин, – ответила ее мать сквозь стиснутые в улыбке зубы. – А теперь наведи красоту.
Она снова обратила внимание на умело поддерживаемый и направляемый Хильдигуннюр разговор между двумя здоровяками-хуторянами и шведом.
– Что – для этих старых пердунов? И не подумаю!
Гита и моргнуть не успела, как мать вцепилась в ее запястье похожей на клешню рукой и сильно потянула. Незаметным движением Агла сместилась назад, так, чтобы ее не было слышно. Почти беззвучно она прошипела:
– У тебя нет выбора. Ты не будешь изображать из себя принцессу. После всего, что я для тебя сделала, не смей обращаться со мной, как со служанкой. – Она обернулась, вывернула и сжала запястье Гиты и взглянула в искаженное болью лицо девушки. – И не смей реветь – я потратила свои лучшие краски, чтобы твои глаза сегодня выглядели красиво. Твой отец умер, поняла меня? Умер. Некому больше отпугивать от тебя людей, и никто не будет взымать то, что тебе, по-твоему, должны, так что лучше учись быть женщиной прямо сейчас. И первый урок: как милое личико помогает в скучных разговорах. Ты меня поняла?
Когда Гита кивнула, широко раскрыв глаза, Агла отпустила ее.
– Хорошо. Иди и налей себе выпить. – Она посмотрела, как девушка растирает запястье. – Иди.
Хельга смотрела, как Гита поспешно уходит, сгорбившись под тяжелым взглядом матери, и пододвинулась ближе к бочке с водой. Конечно же, девушка пошла прямо к выпивке. «Расставляем сеть». Хельга отвернулась, чтобы никто не увидел, как она натягивает на лицо добродушную, приветливую маску. Глядя на Гиту, она казалась доброй и сочувствующей.
– Эй. – Девушка поначалу не заметила ее. Прекрасно. – Что-то ищешь?
В повороте головы читалось, что ее услышали и узнали. Напряженные плечи и шея показывали, что она выбрала хорошую мишень.
– Ничего, – пробубнила Гита в кувшин с водой.
– Я тебе расскажу одну тайну. – Она придвинулась ближе, как делала ее мать, когда ей нужно было кого-то к себе расположить: только между нами. – Следующий красавец, которого я тут увижу, будет единственным, – прошептала она.
Гита издала полусмешок-полувсхлип и едва заметно улыбнулась.
– Спасибо.
Хельга чувствовала, что девушка готова открыться ей, создавая маленький тайный круг.
