Евдокия так не думала. А Костя еще лучше информирован. Сама Землероева, будучи в гостях у Муромцев, старалась обходить больную тему стороной.
– Кость, я не могу уехать. У меня подруга у Воропая, ее вытаскивать надо. Я к Муромцам пойду.
– Ну да, ну да, – нервно хмыкнул Семинарист. – Много ты своей подруге поможешь… мертвая. Если Муромец тебя в СИЗО направит, воры тебя достанут легче легкого. У них в СИЗО все схвачено. Езжай в Москву, Дуся, там тебя хоть Мирон прикроет. А здесь… – Константин красноречиво вздохнул.
– А здесь за меня Воропай вступится, – жестко выговорила Евдокия.
– С какой это радости? – недоверчиво поинтересовался Семинарист.
– С такой, что я ему нужна живая.
– Уверена?
– Пока что – да.
– И как долго это «пока» будет длиться?
– Надеюсь, времени хватит, чтобы найти убийцу.
– «Погибели предшествует гордость и падению – надменность…» Ты сама собралась убийцу искать или на Муромцев надеешься?
– Мне, Костя, лавры не нужны. Мне результат важнее.
– Результат может быть оценен в жизнь. Ты хорошо подумала?
– Да. Выбора иного нет. Подруга в заложницах.
– Тогда совет. Вынь из телефона батарейку, езжай к железнодорожному вокзалу и купи там у цыган активированные мобильники. Каждому из контактов звони по отдельному телефону и сразу его разбирай. Запиши, кстати, мой резервный номер.
Евдокия достала блокнот, Семинарист продиктовал ряд цифр.
– Деньги есть? Или хочешь, передам через надежного человека.
– Денег хватает. Уже вижу банкомат и, пока меня не слишком ищут, сниму наличность. Есть просьба. Мирону не звони пока. Сорвется в Н-ск, начнет бицепсами играть, напортит там, где я понимание должна нащупать.
– До него все равно протечет.
– Пускай. Надеюсь, к этому времени страсти немного поулягутся, а я с Воропаем перетру. Мне есть чем откупиться от воров. Я им, Костя, большие деньги в общак верну.
– Ну если так… Пожалуй, ты права. Но будь, пожалуйста, поосторожней. До разговора с Воропаем еще дожить надо. Васю же убрал кто-то шибко умный, Дуся… Большая каша может затеваться.
– Спасибо, Костя. Я не маленькая, сама все понимаю.
Евдокия распрощалась с портовиком. Дошла до торгового центра, где издали увидела логотип Сбербанка с обещанием круглосуточно работающего банкомата. Набила наличностью сумку.
Потом завернула в первый попавшийся отдел спорттоваров и накупила экипировки. Но сразу же переодеваться в новую неприметную маечку и бейсболку не стала. Оставила кассирше всю немаленькую сдачу от покупки и попросила у девушки мобильный телефон. Пока та складывала вещи в пакет, отошла в сторонку и позвонила на личный номер Максима Ильича. Номер этот знали только близкие, и Муромец отвечал по нему даже на вызов неизвестного абонента.
– Максим Ильич, это Евдокия, – представилась в ответ на сурово-деловое «Слушаю». – Вы уже знаете, что Конника-Загребина убили?
– Да, – после секундной заминки ответил начальник ГУВД. – Сейчас как раз туда еду.
– Максим Ильич, в убийстве Загребина будут обвинять меня.
Евдокия сделала паузу, дала Муромцеву полностью проникнуться известием. И когда тот воскликнул: «Чё-о-о?!» – продолжила:
– Меня подставили. Я Конника не убивала.
– Дусь, ты это серьезно?! Относительно обвинений?!
– Да. Совершенно. Меня видели на месте преступления.
– А почему ты оттуда ушла?! – завопил Ильич.
– Я не ушла. Сбежала. Меня у трупа Кучумай застал. Я его испугалась и сбежала.
– Так возвращайся!
– Нет. Нет времени беседовать со следователями. И вас я не хочу подставлять. Вы же начнете за меня вступаться, не дай бог, станете давить на следствие…
– Евдокия, какое – подставлять?! Не мели чепухи, немедленно возвращайся!
– Нет. Я только попрошу: не объявляйте меня в розыск, пожалуйста, хотя бы два дня. Мне надо свои дела разрулить.
– Ты понимаешь, о чем говоришь?!
– Да, – впервые с начала разговора согласилась Дуся. – Я прошу вас дать мне время, чтобы разобраться и попробовать найти убийцу. Я к вам приду. Сама. И скоро.
Евдокия оборвала разговор. Некоторое время постояла, разглядывая улицу за огромным окном торгового центра. Потом вернула кассирше мобильник и, получив пакет с покупками, быстро пошла на выход.
Когда прошагала весь торговый зал, услышала, как в районе кассы запиликал телефон.
Не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть удивленное лицо кассирши, услышавшей в телефоне незнакомый рыкающий голос. Муромец уже начал пробивать московскую гостью по связям.
Но тут-то он обломится.
Евдокия села в первый подошедший к остановке полупустой троллейбус. Прямо там натянула поверх трикотажной кофточки только что купленную футболку, нацепила на голову бейсболку с длинным козырьком и нарядилась в солнцезащитные очки с огромными линзами.
Вышла через три остановки и, перейдя на другую сторону улицы, разобралась с маршрутами и села в автобус, шедший до железнодорожного вокзала. Устроилась на задней площадке у окна и принялась систематизировать мысли, разрозненно роившиеся в голове.
Итак. Что получается в анамнезе?
Если по порядку, то воскресная нервическая пауза, взятая как психологическая атака, обернулась полной задницей. Евдокия не вышла на связь с Воропаевым, не ответила Крученому и, получается, дала какому-то противнику время для разработки интриги.
Догадаться, что Евдокия захочет встретиться с Митрохиным, проще пареной репы. Но Семинарист не имеет влияния у воров, умыкнувших Линку, он – делец, связь с урками от портовиков держит Конник. И сыщица была обязана нарисоваться у авторитетного законника, по причине больного колена безвылазно сидящего в доме!
С этим понятно. Что дальше?
Дальше все зависело от развития. Если б Евдокия приехала к Коннику не одна, сценарий наверняка пошел бы иным путем. Кроме одного… Пожалуй, реплика, прослушанная Никитичем по телефону, осталась бы неизмененной: судя по тому, что Конник обозвал москвичку «ментовской шкурой», Евдокию накрепко привязывали к Муромцам. Можно предположить, сказали нечто вроде: «Девочка мутит, а сама на ментов работает, гони ее, Василь Никитич, в шею, пока в блудняк не подписала».
Да. Василь Никитич закипел как самовар, а большего кипения, чем связь изворотливой просительницы с полицией, ничто у правильного вора не вызовет. Никитич заподозрил сыщицу в двурушничестве и шпионстве.
А если бы Евдокия приехала с заступником Семинаристом, Коннику позвонили бы уже после их отъезда, сделали то же сообщение и попросили вновь позвать москвичку, но уже одну. Так сказать, для предметного разговора по душам.
