– Спи спокойно, друг. Я тебя простил.
Один из музыкантов налил Крученому водки в пластиковый стаканчик.
Выпили не чокаясь.
Антон подошел к Евдокии, стоявшей рядом с обнимающимися нареченными – Линкой и Сергеем.
– Не ожидал вас здесь увидеть.
– Я так же могла и о тебе сказать, – пожала плечами сыщица. – Думала – папа не разрешит.
– Я взрослый мальчик, сам за себя решаю. Поговорим?
Три прошедших дня Евдокия либо не отвечала на звонки Антона, либо ссылалась на занятость – прежде чем возвращаться в Москву, приходилось плотно общаться со следователем, так что она почти не обманывала.
Почти.
Антон и Евдокия отошли от парочки, встали под сосной лицом друг к другу.
– Мы можем попробовать начать сначала? – пристально глядя на Евдокию, спросил сын вора.
– Не стоит, – покачала головой гостья города Н-ск.
Крученый чуть отвернулся, поглядел на компанию у могильного холмика, откуда неслись негромкие переборы двух гитар.
– Знаешь… – медленно проговорил, – до встречи с тобой я считал, что мой отец самый толковый человек на этом свете…
«Неуклюжий комплимент? Неужели Антон думает, что подобное сравнение мне будет лестно и я растаю?»
Крученый продолжал:
– Я не из тех, которые считают: все бабы – дуры. Тем, кто так говорит, просто не повезло – они умных женщин не встречали, поскольку те умные и держатся подальше от придурков. Сферы общения у них не совпадают. Как и у нас с тобой… – Антон повернулся к девушке, поймал ее взгляд: – Тебе не надо много объяснять, ты все сама понимаешь: когда я отправлял Серегу в Москву знакомиться и мосты наводить, не знал, чем это все закончится, что встречу там тебя… – Крученый неожиданно поднял руку, с силой, поморщившись, потер ладонью шею: – Черт, как все глупо! Мямлю, как малолеток… Ты хоть меня слышишь?!
– Да. Слышу. Но отвечу снова – не стоит начинать, Антон. Все, что было… было.
– И даже если…
– Нет. Прощай. Точнее – до свидания.
Евдокия повернулась к обнимающейся парочке, уже назначившей двух бывших любовников свидетелями на свадьбе. Подумала: «Ну надо же, как странно получилось… И началось с обмана…» В перекормленной невестами Москве подруга не нашла свою судьбу, а здесь – в огне, под пулями – сподобилась.
