* * *
Философия пейзажных парков не была одинакова на всем протяжении их активного существования. Вступив в Англии в силу сперва в виде философии свободы, философии вигов, она затем стала приобретать все новые и новые оттенки. Не прошла мимо пейзажных парков идеология рококо, внеся в них сильную струю идиллического «пейзанства», игры в сельскую простоту и бедность и покрыв парки молочнями, фермами, коттеджами и т. д. Не прошли даром для английских пейзажных парков похвалы Ж. – Ж. Руссо, расточаемые им в «Новой Элоизе». Наконец, полного своего расцвета пейзажные сады достигли в романтизме.
Интересно, что Н. М. Карамзин, принадлежа к сентиментальному направлению в литературе, тем не менее довольно терпимо относился к регулярному садоводству. Он восхищается и садами Версаля, и садами Трианона, в конечном счете отдавая предпочтение последним. В «Письмах русского путешественника» мы читаем: «Людовик XIV хотя чрезмерно любил пышность, однакожь иногда скучал ею, и в таком случае из огромного дворца (Версальского. – Д. Л.) переселялся на несколько дней в Трианон, небольшой увеселительный дом, построенный в Версальском парке, в один этаж, украшенный живописью, убранный со вкусом и довольно просто. Перед домом цветники, бассеины, мраморныя группы. Но мы спешили видеть маленькой Трианон, о котором говорит Делиль:
Semblable à son auguste et Jeune Déité,
Trianon joint la grace avec la majesté
[286].
Приятные лесочки с английскими цветниками окружают уединенный домик, Любезностью посвященный Любезности и таким удовольствиям избранного общества. Тут не Королева, а только прекрасная Мария, как малая хозяйка, угощала друзей своих; тут, в низенькой галерее, закрываемой от глаз густою зеленью, бывали самые приятнейшие ужины, концерты, пляски Граций. Софы и кресла обиты собственною работою Марии Антуанетты; розы, ею вышитыя, казались мне прелестнее всех роз Натуры. Сад Трианона есть совершенство садов Английских; нигде нет холодной симметрии; везде приятный беспорядок, простота и красоты сельския. Везде свободно играют воды, и цветущие берега их ждут, кажется, пастушки. Прелестный островок является взору: там в дикой густоте леска возвышается храм любви; там искусный резец Бушардонов изобразил Амура во всей его любезности. Нежный бог ласковым взором своим приветствует входящих; в чертах лица его не видно опасной хитрости, коварного лукавства. Художник представил любовь невинную и щастливую. Иду далее; вижу маленькие холмики, обработанныя поля, луга, стада, хиженки, дикой грот. После великолепных, утомительных предметов Искусства нахожу Природу; снова нахожу самого себя, свое сердце и воображение; дышу легко, свободно; наслаждаюсь тихим вечером; радуюсь заходящим солнцем… Мне хотелось бы остановить, удержать его на лазурном своде, чтобы долее быть в прелестном Трианоне. Ночь наступает… Простите, места любезныя! Возвращаюсь в Париж, бросаюсь на постелю и говорю самому себе: „Я не видел ничего великолепнее Версальского дворца с парком и милее Трианона с его сельскими красотами!“».
* * *
В начале книги мною было указано, что границы великих стилей в садовом искусстве размыты. Они размыты прежде всего потому, что многие растения и деревья растут медленно, что садоводы обычно связаны с традиционным местом, где полагалось быть саду, и поэтому чаще вынуждены перестраивать старые сады, сохраняя частично старое, чем устраивать сад целиком заново, и, наконец, потому, что сады складываются из ограниченного количества элементов, которые в разных стилях «читаются» неодинаково.
Говоря о пейзажных садах, мы должны отметить особенную трудность определить основные стили именно в них. Пейзажные сады начинают свое развитие с элементов природной, естественной неупорядоченности на окраинах садов Ренессанса и барокко. Стилистическая их организация начинается постепенно. Идеология сказывается в них раньше, чем какой-либо определенный стиль: идеология вигов и преклонение перед природой в ее свободных формах.
В дальнейшем мы увидим проникновение в пейзажные элементы сада стиля рококо, хотя заранее должны оговорить, что ни сам стиль рококо, ни его отражение в садовом искусстве не отличаются той четкостью, которой обладали в садах стили ренессанса и барокко. Более или менее определенные формы приобретает в пейзажных садах лишь романтизм. Романтизм оказывается именно тем великим стилем, который больше всего кристаллизовал в себе и выразил принципы пейзажности.
Многое из того, что наметилось в рококо, получило законченность именно в романтизме. Поэтому не могут быть намечены четкие границы между рококо и романтизмом. Причина этой нечеткости и в самом характере стиля рококо, но не романтизма. Элементы романтизма, зарождающиеся в рококо, постепенно стилистически преобразуют рококо. Элементы рококо в романтизме очень быстро приобретают черты, типичные для романтизма, органически в него входят и сливаются со структурой романтизма в садовом искусстве. Это будет ясно из дальнейшего
[287].
Сады рококо
Итак, пейзажные сады конца XVII и начала XVIII в., хотя и обладали уже своей философией, не могут еще быть отнесены к определенному стилю. Элементы пейзажности в садовом искусстве стали впервые организовываться в определенный стиль в эпоху рококо. Эпоха рококо была очень кратковременной, и, по существу, стиль рококо был только разновидностью великого стиля барокко – разновидностью, характеризующейся формализованностью и орнаментированностью внешних элементов барокко
[288]. Однако в садовом искусстве стиль рококо сыграл значительную историческую роль, явившись непосредственным предшественником стиля романтизма и как бы связующим элементом между регулярными садами барокко и садами романтизма.
В садах рококо сохраняются элементы регулярности и уже явственно образовываются «предчувствия» романтической иррегулярности.
Одним из самых характерных памятников стиля рококо был замок и сад в Сан-Суси, под Берлином, первой половины XVIII в. Уже само название Sanssouci («беззаботность») показывает, что дворец и сад предназначались для частной жизни и отдыха и противопоставлялись парадности и «столичности» классицизма Версаля. Характерно, что архитектурные идеи и садовые идеи давал своему архитектору сам Фридрих Великий. Архитектор Кнобельсдорф (1699–1753) был выполнителем идей Фридриха
[289]. Характерна для рококо Сан-Суси была связь архитектуры и сада: большие окна во дворце, золоченые фигуры на фасаде, просвечивающие через зелень, двери, широко раскрывающиеся в сад, обилие оранжерей, обращение к китайщине, культу Бахуса в росписях помещений дворца и соответствующая трактовка виноградников в саду и т. д.
