Отдельные уголки сельского утилитаризма (молочни, скотные дворы, «пастушеские хижины» и пр.) были в известной мере остатками рококо в романтических парках, но остатками, органически вошедшими в романтический стиль.
При императрице Марии Федоровне при Молочном домике в Павловске был скотный двор для коров, овец и домашней птицы
[397].
Шале в Павловском парке было построено в 1780 г. по типу шале в Трианоне. «По желанию великой княгини Марии Федоровны, при Старом шале был разбит огород, для занятий в нем детей ее высочества. Великие князья отбивали грядки, сеяли, садили; великие княжны пололи, занимались поливкою овощей и цветов и т. д. Час отдыха возвещался звоном в колокол на кровле Старого шале, звонила нередко сама августейшая хозяйка, и „работники и работницы“ собирались к завтраку, приготовленному в комнатах Шале или на дворе под сенью веранды»
[398].
Павловская Ферма была самым любимым местом устроительницы и владелицы Павловского – Марии Федоровны. Она постоянно упоминает о Ферме в своих письмах и дает по ней распоряжения
[399]. Саблуков пишет о Павловске: «Павловск, личная собственность императрицы Марии, был разукрашен весьма изящно, и всякий клочок земли в нем, мало-мальски к тому способный, был ярко запечатлен ее вкусом, ее наклонностями, ее воспоминаниями о заграничных путешествиях… Каждый вечер происходили здесь сельские праздники, поездки, закуски, театральные представления, импровизации, разные сюрпризы, балы и концерты, а императрица, ее прелестные дочери и невестки своею приветливостью и изяществом придавали этим увеселениям характер восхитительный. Сам Павел предавался им с увлечением»
[400].
Примеров такого рода буколического быта в садах романтизма и рококо можно было бы привести очень много. Достаточно и этих.
Характерно и очень важно следующее: в буколических мотивах романтических парков ясно видно, насколько тесно было связано садовое искусство с «садовым бытом». Сад был живым организмом во все века и при всех стилях, и есть элементы в садовом искусстве, особенно периода романтизма, которые просто невосстановимы и непонятны вне их повседневной жизни.
Неогражденность садов романтизма
В романтическом искусстве сад перестал быть противоположностью природе. Он перестал быть отгорожен от окружающей местности видимыми изгородями. Он должен был быть разнообразен не только благодаря редким растениям, в нем собранным, но также и тем картинам, которые открывались в нем на каждом шагу и выходили иногда за пределы владений его хозяина. Сад стал совокупностью различных пейзажных картин. Как мы уже видели, вместо архитектурных задач садоводы стали ставить себе прежде всего живописные.
Благодаря отсутствию оград сад романтизма приходил в гармонию с окружающей природой. «Как богата, как весела, как живописна природа сельской местности! – восклицал Волпол. – Разрушение стен сделало открытым каждое усовершенствование пейзажа, каждая прогулка стала осуществляться через последовательность смены пейзажей»
[401].
Дезалье Даржанвиль в уже упоминавшейся книге «Теория и практика садоводства» («Theory and Practice of Gardening», London, 1712) пишет: «…заставляйте искусство уступать место природе», «…части сада должны быть так расположены, как будто бы они созданы Творцом природы»
[402].
Именно поэтому французское изобретение незаметной издали изгороди, проложенной по дну рва (по-французски она называлась fossé, а в Англии носила название ha-ha, или, как ее называли в России, «ах-ах»), пришлось как нельзя более кстати в пейзажных садах и стало служить одним из их характерологических особенностей.
Ограждение «ах-ах» представляло собой скрытое препятствие главным образом для деревенского скота. Ров с заграждением, а иногда наполненный водой, внезапно оказывался перед гуляющим, а потому и вызывал его восклицание «ах-ах».
Изобретение этих «ах-ах» Гораций Волпол
[403] приписывал Чарльзу Бриджмену, но на самом деле «ах-ах» ведут свое происхождение от изобретенных во Франции военных фортификаций – рвов, волчьих ям и других невидимых препятствий. В XVII в. «ах-ах» были использованы как ограждения во многих садах Франции в Большом Трианоне, в Версале. Даже классицист Ленотр, работая в Сент-Джеймсском парке в Лондоне, создал там и невидимые изгороди «ha-ha», устроенные по дну рвов и не возвышавшиеся над поверхностью почвы.
В целом время появления «ах-ах» в Англии очень раннее – самый конец XVII в. В Англии первый «ах-ах» был устроен французским садоводом Бомон в Левене в 1692 г.
Английский королевский садовод Стефан Свитцер в начале XVIII в. в «Ihconographia Rustica» дал практические образцы ландшафтных садов. Первый том был посвящен истории садоводства в целом, и здесь С. Свитцер критиковал своих предшественников за их пристрастие к смеси вьющихся растений, орнаментальным посадкам и т. д. При всем своем отрицательном отношении к французскому стилю С. Свитцер взял у Леблона из книги его ученика Даржанвиля «Теория и практика садоводства» («The Theory and Practice of Gardening», 1712) способ ограждать сады от скота и для скота (чтобы он не разбредался) с помощью «ах-ах».
Сад, соединяющий регулярность с живописностью. План из книги С. Свитцера «Ihconographia Rustica» (Лондон, 1718)
Один из принципов Стефана Свитцера состоял в том, чтобы не закрывать вид оградами: «…соседняя местность должна быть оставлена открытой для обозрения». Глаз, по его выражению, не должен быть заключен в тюрьму оград и стен.
Философский принцип свободы выразился, между прочим, в первых пейзажных садах вообще и особенно в садах романтизма в том, что в них были уничтожены обязательные в Средние века и эстетически необходимые в садах Ренессанса и барокко ограды. В Средние века ограда сада была символом его отъединенности от земного мира и напоминала человеку о той ограде, которой был окружен рай и за которую прогнал Бог Адама и Еву. Поскольку одним из символов сада в целом являлась Богоматерь (связующее начало между Богом и человеком), ограда символизировала собой и начало девственности, безгреховности.
