«Джафар. Больше некому», – пульсировало в висках.
Избиение, душ из зеленки, срывание брюк и унизительная сцена фотографирования, последовавшая за ним, заняли максимум две минуты. Черемесов не до конца осмыслил все то, что с ним произошло. Лишь тело, ноющее от боли, красноречиво подтверждало – да, все это было на самом деле и случилось именно с ним.
Придерживая искромсанные брюки, он заковылял к машине.
– Это ваше? – спросила старушка, с любопытством глядя на раскиданные продукты.
Сергей ничего не ответил. Царапая в кровь руки, он кое-как очистил сиденье от осколков, завел машину и тронулся с места.
Пожилая женщина недоуменно хмыкнула, принялась собирать мандарины и складывать в свою сумку.
Отъезд не состоялся
Олег Гвоздев расплатился с водителем, вышел из такси и побрел к подъезду. Он сунул руку в карман куртки, и там звякнула связка ключей. Их передал врачу «Скорой» тот самый адвокат Павлов, когда Олега, пьяного в дрова и полумертвого от кровопотери, на каталке везли в реанимационное отделение.
Вместе с ключами лежала визитка адвоката. В какой-то момент у Олега было огромное желание порвать ее в клочья и выбросить, но что-то его остановило. Банкир покосился на перебинтованную руку. Кожа на пальцах была слегка желтоватой и шелушилась. Похоже, последствия перекиси водорода, которой ему постоянно промывали швы перед очередной перевязкой.
Заходя в лифт, Олег с кривой усмешкой вспомнил визит психиатра, который все допытывался о причинах, побудивших его к суициду. Но Гвоздев упрямо стоял на своем. Мол, упал, при этом разбил бутылку с минералкой и порезался об осколок.
«А впрочем, какая разница, поставят меня на учет в дурку или нет?» – неожиданно подумал он и помрачнел, вспомнив события последних дней.
Там, в больнице, он намеренно отключил телефон, старался полностью абстрагироваться от прежней жизни, сосредоточился на скорейшем выздоровлении. Но теперь рана затянулась, его выписали, и отголоски прошлого замаячили в сознании, как темные скрюченные тени в тумане.
Поэтому он принял решение убраться из страны хотя бы на пару месяцев. Финансы для реализации этой идеи у него имелись, причем его собственные, а не вкладчиков, которые готовы были ему глотку перегрызть. Эх, знали бы все эти Абиевы-Черемесовы-Коршуновы, кто на самом деле стоит за этой безумной аферой. Но он решил, что дожидаться финала этого рискованного перформанса не станет и, еще будучи в больничной палате, заказал билеты в Адлер. Оттуда на попутке Олег двинет в Абхазию, там снимет домик в какой-нибудь глуши, и пусть его ищут, сколько хотят.
Кабина лифта открылась. Он шагнул к своей двери и поежился. Ему вдруг почудилось, что вместо собственной квартиры перед ним заброшенный склеп.
Какое-то неизъяснимое глубинное чувство нашептывало ему, что он не должен был заезжать домой, а рвать когти прямиком в аэропорт. Зачем дразнить судьбу? Фактически он сейчас находился между молотом и наковальней.
«Нет, – пытаясь успокоить себя, подумал Банкир. – Надо собрать хоть какие-то шмотки. Наличка, мой ноут с банковскими базами и прочая мелочь. Тем более что до вылета еще четыре часа, а о том, что я здесь, никто не знает».
Он открыл дверь и прямо в обуви прошел на кухню. Взгляд Олега неосознанно уперся в пол. Почернелое бесформенное пятно его собственной крови покрылось мельчайшими трещинками, как холст на старой картине.
Вздохнув, Гвоздев сел за стол. Фотография Салли, его любимой собаки, лежала там же, где он ее оставил. Кажется, в тот момент он рассказывал Павлову о том, какая ужасная участь постигла несчастного пса.
«Павлов», – шевельнулось в голове, и заживающий разрез, стянутый швами, начало покалывать.
Гвоздев шмыгнул носом, чувствуя, как на лбу выступила испарина.
«Он спас тебя, – прошелестел внутренний голос. – Если бы адвокат не пришел к тебе тогда, то ты уже бы лежал в земле, в деревянном ящике».
– Ну и что, – произнес Олег вслух, продолжая таращиться на фотографию убитого питомца. – Павлов только дал мне небольшую отсрочку. Меня все равно… – Он запнулся, словно испугался окончания этой фразы.
Только сейчас Гвоздев заметил, что рядом с фотографией лежал раскрытый блокнот. Листы, заляпанные высохшей кровью, заскорузли и съежились, но Олег знал, что там было написано.
«Список смертников», – подумал он и поежился.
«Позвони Павлову. Он мог бы тебе помочь, – не унимался внутренний голос. – Этот парень распутывал и не такие дела. Если он вышел на след, то конец веревочки рано или поздно найдется».
– Хватит, – процедил Банкир.
Слышать нескончаемые укоры проснувшейся совести, которая донимала его последнее время, было уже невмоготу. Еще немного, и он вскроет вены на левой руке.
Во рту ощущалась неприятная сухость. Он попил воды прямо из-под крана, после этого достал смартфон, невидяще глянул куда-то в стену и медленно проговорил:
– Я просто позвоню. И все. Никаких встреч. Ты доволен?
Внутренний голос хранил безмолвие.
Затаив дыхание, Олег смотрел на мобильник, выплывающий из долгой спячки. Вспыхнул голубоватый экран, на нем стройными рядами запестрели иконки приложений. Спустя мгновение смартфон окончательно проснулся. На дисплее обозначилось умопомрачительное количество пропущенных вызовов. За три дня их набежало аж 219.
Он быстро пролистал список и вздохнул. Все те же персонажи. Всех, кто ему звонил, волновало только одно – деньги.
Банкир извлек из кармана визитку Павлова и набрал номер. Пока шли гудки, параллельно начал пробиваться звонок Коршунова, но Олег отклонил этот вызов.
– Да, слушаю, – послышался голос адвоката.
– Артем, здравствуйте, это Гвоздев. Помните? «Прайм-банк».
В трубке послышалась усмешка.
– Добрый день, Олег. Конечно, помню. Особенно вас будет помнить мой пиджак. Следы пребывания в вашем доме въелись в него намертво, даже химчистка оказалась бессильна.
Банкир на мгновение смутился.
– Простите за пиджак. Хотите, я переведу вам на карту деньги на новый? – сказал он.
– Бросьте. Я звонил вам, Олег.
– У меня был выключен телефон. Хочу поблагодарить вас. Врач сказал, что еще минут двадцать, и все было бы кончено.
– Где вы? Нам нужно поговорить. Только убедительно прошу, никаких таблеток и колюще-режущих предметов, – произнес Павлов.
– Нет, послушайте…
– Олег, вы должны мне довериться.
Банкир до крови закусил губу. Перед глазами, словно неоновая вывеска, снова вспыхнула жуткая фотография обугленной Салли.
«Нет. Не в этот раз, адвокат», – подумал он.
– Вы все дальше загоняете себя в угол, – продолжал уговаривать его Артем. – Алло? Вы меня слышите?
