– Боже! – прошептала Дарья. – Олег был единственным, с кем я держала связь по поводу вклада. Денег у меня нет, фирма на ладан дышит. Что же мне делать? – Она беспомощно посмотрела на адвоката.
Павлов закрыл блокнот и заявил:
– Я не прорицатель, Даша. Но почему-то мне кажется, что развязка близка. Отдохни недельку, забудь о работе. А дальше поглядим.
Похищение
Абиев плохо помнил, как доехал до больницы. Реальность напоминала мутный, клубящийся туман. Все время, начиная с того самого жуткого звонка, где-то глубоко внутри его скреблась и царапалась невидимая тварь.
«Самиру похитили. Украли твою беременную жену», – нашептывала она.
Он не верил в это до последнего, пока не увидел насмерть перепуганных детей. Они захлебывались слезами, не могли толком ничего объяснить. Абиев отвез их к двоюродной сестре, чей дом располагался неподалеку, и рванул в больницу, куда были доставлены Рашид и его помощник.
Машину вел телохранитель, и Джафар вдруг подумал, что если бы сам сел за руль, то поездка наверняка закончилась бы аварией. Настолько он не владел собой.
В приемной ему сообщили номер палаты, и азербайджанец понесся на третий этаж. Сиплое дыхание с клекотом вырывалось из его глотки, сердце колотилось со скоростью швейной машинки, с тревогой призывало хоть немного сбавить обороты, но Джафар и думать позабыл о своем здоровье. Все переживания о прошлых неурядицах, включая больное сердце, были вытеснены только одной мыслью. Самира и его сын, еще не родившийся. Пока он под сердцем жены, но совсем скоро должен увидеть свет. Джафар никогда себе не простит, если с ними что-то случится. Понимание того факта, что именно в эту минуту его беременной жене какие-то негодяи причиняют боль, приводило Абиева в состояние яростного неистовства.
Дежурный врач провел его в палату.
– Рашид, – тихо произнес Джафар, со страхом вглядываясь в синюшное лицо родственника.
Голова Рашида была плотно забинтована, один глаз заплыл, превратился в узкую щель, на вздувшихся губах запеклась корка крови. Левая рука была в гипсе.
– Рашид, брат!.. – Джафар присел на краешек койки и нерешительно коснулся руки родственника.
Рашид закашлялся, по щекам его потекли слезы.
– Прости, – с трудом выдавил он из себя. – Не смог. Сберечь. Самиру нашли?
Абиев хмуро покачал головой.
– Нет. Как все произошло?
Рашид глубоко вздохнул, провел кончиком языка по разбитым губам.
– Мы даже не успели выехать на трассу. На дороге они расстелили ленту с шипами. Машину повело, мы чуть не перевернулись. Все четыре колеса пробиты. Мы с Ильясом достали стволы. Их было двое, в противогазах. Ильяс зацепил одного. Мы выскочили наружу, они распылили газ. Дети кричали.
Джафар, сидевший до этого момента с каменным лицом, стиснул зубы.
Рашид это заметил.
– Брат! – дрожащим голосом проговорил он. – Я хочу, чтобы ты знал. Мы сделали все, что могли. Они…
– Что было дальше? – перебил его Абиев.
– Я ничего не видел. Два раза выстрелил наугад. Потом меня вырубили. Очнулся – рядом люди, мимо проезжал кто-то и остановился. Дети твои тоже рядом. Только Самиры не было. Тогда я тебе позвонил. – Он всхлипнул и продолжил: – Джафар, я виноват. Думал, даже если кто сунется, то отобьемся. А получилось вот так.
– Нет, это я виноват, – сказал Абиев, в бессилии сжимая крупные кулаки. – Я сам должен был их отвезти в аэропорт. Тогда ты не лежал бы тут, весь в гипсе и в бинтах. – Он тяжело поднялся.
– Джафар, тебе придется все рассказать следователям, – устало произнес Рашид. – Иначе однажды тебя прирежут в какой-нибудь канаве, как больного пса. И твои дети останутся без отца.
– Скажу, – чуть помедлив, ответил Абиев. – Но сначала я должен найти Самиру.
– Я не думаю, что ей сделают плохо, – осторожно заметил Рашид. – Уверен, что на тебя скоро кто-нибудь выйдет и потребует выкуп.
Джафар с печалью взглянул на родственника.
– Ты глупец, Рашид, – сказал он тихо. – Даже если я соберу деньги, то такие звери никогда не оставляют в живых заложников. Ладно, выздоравливай. Я тебя навещу.
– Ты что-нибудь про Ильяса знаешь? – спросил Рашид. – Он был со мной во время нападения.
– В приемной сказали, что он в реанимации. Ему проломили череп, – ответил Джафар. – Неизвестно, выживет ли. – Абиев пожал здоровую руку родственника и направился к двери.
– Джафар, – позвал Рашид, и тот обернулся.
– Прежде чем я отключился, кто-то из этих людей шепнул мне на ухо, мол, это вам за фотографии.
Джафар вздрогнул.
– Фотографии? – переспросил он. – Ты не ошибся?
– Да. Что он имел в виду?
Абиев нервно провел рукой по седеющим волосам.
– Понятия не имею, – резко ответил он и, не глядя на родственника, быстро вышел из палаты.
«Это вам за фотографии, – мысленно повторял азербайджанец, спускаясь по лестнице. – Фотографии!.. – Он сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. – Это он. Проклятый шакал Черемесов. – с нарастающей ненавистью думал Абиев. – Это ведь он тогда визжал, что я ему якобы отправил какие-то фотографии с малолетками».
Он был потрясен и разъярен одновременно.
Как?! Неужели этот сукин сын, протирающий штаны в своей «Ойл-Корпорейшн», оказался способен на такое?
– Ты, похоже, вообще берега попутал. Я разрежу тебя на куски, падаль! – процедил Джафар и скрипнул зубами.
Темная лошадка
Было начало одиннадцатого утра, когда в квартире Романа Олейника запиликал видеодомофон.
Ворча что-то себе под нос, он двинулся в холл и несколько секунд разглядывал мерцающий экран.
– Все-таки приехал, – произнес Олейник, и на его лице появилось выражение безмерной усталости. – Ни минуты нет на то, чтобы расслабиться. – Он нажал на кнопку и проговорил: – Заходите, Артемий Андреевич. Четвертый этаж, тридцать первая квартира.
Динамик видеодомофона пискнул, моргнула зеленая лампочка.
Роман повесил трубку, взглянул в зеркало.
– Хорош красавец, – произнес он, цокнув языком.
Его голову украшала повязка из бинта, правую щеку закрывал пластырь.
Услышав, как загудел подъехавший лифт, Олейник приоткрыл дверь.
– Добрый день, Роман Игоревич, – поздоровался адвокат.
Он протянул руку, но Роман покачал головой и заявил:
– Извините, что не отвечаю на рукопожатие. У меня очередное обострение, пальцы ломит даже от сквозняка. Проходите.
– Что с вами? – спросил Артем, указывая на повязку. – Это и есть та причина, по которой вы хотели перенести нашу встречу?
