Олейник кивнул.
– Прошу, – сказал он и махнул рукой в сторону кресла.
– Что произошло? – снова задал вопрос Павлов.
Хозяин квартиры уселся на раскладной диван, закинул ногу на ногу.
– Три дня назад какой-то отморозок решил попробовать на прочность мой череп, – сказал он, нервно усмехнувшись. – С помощью бутылки коньяка, прямо у меня в подъезде. Я пришел в себя в «Скорой». От меня разило так, словно я выпил целую бочку «Арарата».
– Я вам сочувствую. У вас что-то похитили?
– В том-то и дело, что нет, – ответил Роман. – Просто врезали по голове бутылкой, а когда она разбилась, чиркнули по щеке напоследок. На добрую память, так сказать.
– Злоумышленник установлен?
– Я не стал писать заявление.
– Странно слышать, – протянул адвокат. – Почему же, позвольте спросить?
– Артемий Андреевич, я не доверяю нашей правоохранительной системе. Я убежден в том, что никакого результата мои потуги не дадут, а вот времени заберут прилично, да и нервы потреплют. Результат проверки моего обращения по поводу сожженной машины и той очаровательной шутки с гробом – яркое тому подтверждение. В полиции никто даже не почесался. Дело замнут, я в этом не сомневаюсь.
– Как вы думаете, это нападение связано с поджогом вашего автомобиля и гробом?
Олейник вяло пожал плечами.
– Наверное. Только я никак не возьму в толк, у кого мог вызвать такое стойкое желание отравить мне жизнь. Может, кофе?
– Благодарю, не надо, – отказался Павлов.
– Тогда я вас слушаю. Вы сказали, что у вас есть какое-то дело ко мне.
– Я займу немного времени. Вы, конечно, в курсе, что все вклады «Прайм-банка», клиентом которого вы являетесь, исчезли.
Олейник озабоченно почесал подбородок.
– Да, там какие-то проблемы возникли. Мне звонил временный управляющий, сказал, что нужно подъехать, подписать какие-то бумаги. Думаю, завтра соберусь, если буду хорошо себя чувствовать.
– Роман Игоревич, по документам получается, что «Прайм-банком» было открыто всего пять депозитов. Интересно, да? Лишь пять человек. Среди них трое хорошо знают друг друга уже много лет, причем их связывают криминальные дела. Заметьте, один из них – учредитель «Прайм-банка». Абиев Джафар Закирович.
Олейник нахмурился и осведомился:
– Зачем вы все это рассказываете?
– Почему вы выбрали именно этот банк? – поинтересовался Артем, проигнорировав вопрос.
– Мне сейчас сложно сказать, – задумчиво проговорил Роман. – Кажется, порекомендовал кто-то из знакомых.
– Вам известен Андрей Ермоленко?
– Нет. Кто это?
– По сути – никто. Опустившаяся, спившаяся личность. На этого человека был зарегистрирован паевой инвестиционный фонд, через который все ваши вклады ушли в неизвестном направлении.
Роман коснулся пластыря на щеке.
– Раз так, то нужно вытрясти из этого Ермоленко информацию, – сказал он. – Хоть что-то он должен знать, разве нет?
– К сожалению, сейчас это невозможно. Пару дней назад его нашли мертвым в собственной квартире.
Олейник вздрогнул.
Павлов посмотрел на него в упор.
– Правда, странно? Олег Гвоздев, который вел ваши депозиты…
– Покончил с собой, – перебил адвоката Роман. – Это я знаю. Говорят, у него был нервный срыв, а попытки суицида случались и раньше.
– Выслушайте меня до конца, Роман Игоревич. – От голоса Павлова повеяло стальной прохладой. – Гвоздев убит. Кто-то вышвырнул его из окна восьмого этажа, предварительно сломав все пальцы на руке. По данному факту возбуждено уголовное дело, идет расследование.
Роман медленно поднял глаза на Артема.
– Как убили? Кто и зачем это сделал? – тихо спросил он.
– Следственные органы работают над этим.
– Я ничего не понимаю. Простите, а каким боком вы ко всей этой истории? – Он с недоумением посмотрел на адвоката.
– Я представляю интересы одного из клиентов банка. Странно, что вы даже не интересуетесь судьбой ваших вкладов.
– Послушайте, Артемий Андреевич. Сейчас меня куда больше тревожат внезапные сюрпризы вроде гробов и нападений в подъезде. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы уехать из России на какое-то время. Без денег прожить можно, а вот с проломленной головой – вряд ли.
– Исчезнувшие деньги и все, что с вами происходит, – звенья одной цепи, – отчеканил Павлов и смерил Олейника испытующим взглядом. – Меня не покидает чувство, что у вас есть что рассказать, Роман Игоревич. Только по каким-то причинам вы не делаете этого.
– Я не хочу влезать во всю эту кашу, – с раздражением бросил Олейник. – Пусть все идет своим чередом. Стражи порядка расследуют дела, а внешние управляющие проводят процедуру банкротства банка. Электрик чинит проводку, а акушер принимает роды. Если деньги удастся вернуть – хвала Господу. Нет – значит, такова судьба.
– Если все время плыть по течению, то в итоге можно оказаться в сточной канаве, – заметил Павлов. – Не обижайтесь, но вы не похожи на человека, который готов опустить руки и подчиниться обстоятельствам. У всех клиентов «Прайм-банка» возникли серьезные проблемы. Потеря денег – только верхушка айсберга.
– Проблемы? – переспросил Роман, и в его голосе появилась растерянность.
– Именно. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что все вы не случайно оказались вкладчиками именно этого банка.
– Мне нужно выпить лекарство, – пробормотал Роман. – Если вы не возражаете.
Артем поднялся с кресла и шагнул к комоду с террариумом. Громадный паук сидел прямо перед стенкой и, казалось, внимательно рассматривал гостя.
– Забавный паучок, – заметил Павлов. – В одном издании я читал, что птицееды на самом деле редко охотятся на птиц, предпочитают наземную пищу. – Адвокат повернулся к Роману. – Извините, что замучил вас вопросами, – сказал он. – Поправляйтесь. Если что вспомните, вы знаете, как меня найти.
Роман вяло кивнул и потянулся за упаковкой таблеток, лежащей на журнальном столике.
У самых дверей Артем остановился и спросил:
– Роман Игоревич, а чем вы в лихие девяностые занимались? Уж простите великодушно. Сами знаете, что мы, адвокаты, даже любопытнее следователей.
Олейник нервно потер висок.
– Гляжу, вы и дома в перчатках, – негромко заметил адвокат.
– Да-да, – рассеянно проговорил Роман. – Кожа реагирует даже на электрический свет. Вы спросили про девяностые.
– Да.
– С конца восьмидесятых до середины девяностых я жил в Индии, – сказал Роман. – Мой отец был дипломатом. Потом я работал бухгалтером в риелторской компании. Когда родители умерли, снова уехал на Гоа. Полюбилась мне тамошняя атмосфера. Было в этом что-то загадочное, притягательное. Лишь в две тысячи седьмом году я вернулся в Россию.
