– Куда теперь? – глухо спросил Абиев. – Тут как будто бомба взорвалась!
– Мы здесь тоже первый раз, – заметил Черемесов с нервной усмешкой. – Не кипешуй, разберемся.
Для того, чтобы пролезть на территорию заводского комплекса, им пришлось выломать еще несколько досок.
Не пройдя и пару метров, Коршунов глянул на обветшалый цех с просевшей крышей и замер.
– Кажется, вон там мелькнул свет, – неуверенно произнес он. – Смотрите, на втором этаже.
– Тут давно вырубили электричество, – сказал Джафар.
– А я вижу вход, – тихо проговорил Сергей. – Глядите сюда. – Он вытянул руку, указал на провал, зияющий в стене цеха.
Обшарпанная дверь, покрытая засохшими пятнами мазута, была сорвана с петель и валялась рядом.
– Что-то я больше никого здесь не наблюдаю, – проговорил Николай, толкнул ногой расширительный бак в глубоких вмятинах, и тот покачнулся, словно выражая недовольство столь бесцеремонным обращением. – Может, это просто идиотский розыгрыш? – Он замедлил шаг, нерешительно поглядел в сторону забора.
– Наложил в штаны – оставайся здесь, – прошипел Джафар, подошел к дверному проему и спросил: – Серый, ты со мной?
Черемесов кивнул. Его рука бесшумно нырнула за пояс, вынула оттуда «ТТ».
– Без надобности не тряси, – сказал Абиев. – Не хочу, чтобы из-за тебя что-то случилось с Самирой.
Сергей ничего не ответил, достал мобильный телефон, включил фонарик и шагнул в вязкую темноту. Джафар тут же последовал за ним. Николай медлил несколько секунд, затем решился, щелкнул кнопкой светодиодного фонаря и поспешил за друзьями.
– Сколько времени? – чуть слышно спросил Абиев, чуть не споткнулся о пароводяной бойлер и выругался.
– Без пяти десять, – откликнулся Сергей, взглянул на телефон и почувствовал, как сердце заколотилось с утроенной силой.
«Может, это и розыгрыш, – подумал он с надеждой. – А может, ровно в десять нас всех завалят тут, как помойных крыс».
– Я вижу свет, – сдавленным голосом произнес Джафар. – Вон там.
Метрах в тридцати от них мерцал крошечный огонек, едва заметный язычок бледно-оранжевого цвета.
«Свеча», – догадался Джафар и обхватил рукоятку пистолета так сильно, что у него заныли костяшки пальцев.
Он с трудом сдерживал себя, старался не бежать. Хотя что изменилось бы? Это просто свечка. Уже отсюда было видно, что она стояла в стеклянной банке. Наверное, для того, чтобы пламя не задуло сквозняком.
А это еще что?!
Азербайджанец замер так, словно столкнулся с невидимым препятствием, ошалело таращился на оторванную кисть со скрюченными пальцами. Ампутированная конечность была вдета в кольцо наручников, к другому кольцу которых крепился пластиковый кейс.
– Что это за хреновина? – прошептал Сергей.
Он смотрел на оторванную руку так, словно перед ним была тварь, неведомая науке и внезапно вылезшая из расщелины в стене.
– Есть какие-нибудь мнения?
Коршунов наклонился, посветил на жутковатую находку.
– Она не настоящая, – сказал он, выпрямляясь. – Бутафория.
– Ничего не напоминает? – снова спросил Черемесов, обращаясь к замершему Джафару.
Лицо азербайджанца было бледным, как талый снег.
– Гена Назаров, – разлепил он губы. – Тогда ему… в общем, все поняли. Но он ведь мертвый!
– Ага. – Сергей постепенно приходил в себя. – Кто-то решил нагнать на нас ужаса и устроил показательное шоу. Коля, посвети. – Он присел на корточки.
Коршунов направил луч фонаря на кейс, к которому потянулся Черемесов. Щелкнули замочки, дипломат раскрылся, и воздух мгновенно наполнился нестерпимым смрадом. Взорам мужчин предстали сторублевые купюры, перемазанные какой-то коричневатой субстанцией.
– Тьфу! – Абиев наморщил нос. – Опять дерьмо!
– Навоз. Грязные деньги, – ответил Черемесов, с трудом сдерживая рвотные позывы. – Вот что это значит, парни.
– Чудесно, – хрипло сказал Николай, резко захлопнул кейс и пинком отфутболил его в темноту, словно тот был источником заразы.
– Полагаю, это намек, – стараясь сохранить самообладание, заявил Сергей. – На наши совместные делишки в те веселые годы.
– Это подстава, – озираясь по сторонам, сказал Джафар. – Я чувствую, что за нами кто-то следит.
– Кто-то вписался за Назарова, – задумчиво проговорил Коршунов. – Хочет отомстить нам за то, что мы его порешили.
– Не мы, а ты, – возразил Сергей.
Николай хищно улыбнулся.
– Ну да, – сказал он, начиная заводиться. – Я отключил его от кислородных трубок по вашему указанию. Я исполнитель, вы – заказчики. Или слабо́ паровоз тянуть вместе? Решили на меня все спихнуть, суки?! Кто дал команду отрубить ему руку? Разве не ты, Джафар?
– Закрой пасть! – процедил азербайджанец. – Я могу тебе напомнить…
– Тише, – перебил его Черемесов, поднимая руку. – Слушайте… вон там. – Он указал в темноту.
Откуда-то слева донесся отчетливый скрип. Будто кто-то передвинул тяжелый предмет на полу.
Мужчины переглянулись. Абиев вынул пистолет, трясущейся рукой передернул затвор.
– Самира? – тихо позвал он.
Коршунов прижал указательный палец к губам и медленно двинулся в ту сторону.
Они обогнули черную от сажи топочную камеру и, спотыкаясь о строительный мусор, выбрались к мастерской котельного цеха. Стало светлее. Возле паросборного коллектора стояла старая железная кровать на колесиках, окруженная горящими свечами.
– Там… – хрипло прошептал Черемесов. – На ней кто-то лежит. Жмур?
Николай осторожно шагнул вперед и осветил бесформенное тело, которое распласталось на кровати.
С толстых губ Абиева сорвался тяжелый вздох.
– Твою мать! – сипло произнес он. – Мумия!..
Человек на кровати был замотан грязными бинтами полностью, с ног до головы. Левая рука у него отсутствовала.
Николай приблизился вплотную и с затаенным страхом разглядывал неподвижную фигуру.
– Это человек? – дрогнувшим голосом спросил Сергей.
Николай покачал головой и ответил:
– Манекен.
– Странно, – проговорил Джафар, морща нос. – А вонь стоит, как от мертвяка.
– Вонь стоит вот от этого, – тихо произнес Черемесов, делая шаг назад. – Смотрите, не наступите случайно. – Он посветил вниз.
Абиев отшатнулся и едва удержался от вопля.
У самого подножья кровати лежали собачьи головы. Грязная шерсть заскорузла от запекшейся крови, пасти раззявлены, грязно-желтые клыки обнажены. В пустых глазницах копошатся личинки мух.
