– Ясно, – с готовностью подтвердил Яша. – Может быть, вас это уже не интересует, но я навел справки о Тагильцеве. У него две дочери, одна живет в Ленинграде, другая – здесь. Замужем за гражданином Шарковым, работает в акционерном обществе «Тепло и сила» в Милютинском переулке. Дочь, которая в Ленинграде…
– А Шарков где работает? – прервал его Опалин.
– Шарков… – Яша достал блокнот, заглянул в него, – в конторе по перевозке мебели.
– Только не говори мне, что у Махлина, – неожиданно вырвалось у Ивана. Яша поглядел на него с удивлением.
– Точно, у Махлина. А…
– Сразу надо было Шаркова колоть, – заворчал Опалин, оборачиваясь к Петровичу, – умники! От кого к нам дело Тагильцева попало, помнишь?
– От Румянцева. Ваня, он же алиби Шаркова проверил первым делом. Я материалы читал…
– Алиби, алиби, – передразнил Петровича Опалин, который, очевидно, находился не в духе, – да у Махлина отборная сволочь работает, половина с уголовным прошлым. Договорился Шарков с кем надо и избавился от тестя…
– А дочь? Думаешь, она в курсе?
– Откуда мне знать? Сначала я на нее посмотреть должен, понять, что она за человек… Тагильцева убили в мае, два месяца прошло. Возиться теперь…
Во дворе они сели в ту же машину, что и утром, и опять за рулем оказался уже знакомый Казачинскому Харулин, но теперь на сиденьях разместилось шесть человек – Опалин, Петрович, оба новичка, судмедэксперт и фотограф – и было еще теснее, чем в прошлый раз.
У главного входа в парк, который в то время располагался со стороны Крымского Вала, их ждал нервничающий молодой милиционер.
– Куда ехать-то? – спросил Харулин.
– Я покажу, – ответил милиционер и, став на подножку, принялся давать объяснения. Провожаемая удивленными взглядами посетителей машина с гулом катила по парку, мимо пролетали аттракционы, деревья, цветочные клумбы, статуи, скамейки, киоски и кафетерии. «Как же хорошо жить», – внезапно мелькнуло в голове у Казачинского. Солнце ласкало его лицо, белый купол парашюта парил рядом с вышкой – кто-то только что прыгнул оттуда. На спортивной площадке увлеченно играли в волейбол, стайка пионеров в красных галстуках шла по дорожке следом за вожатым. Все это жизнь, а между тем где-то рядом притаилась смерть – ведь вовсе не ради статуй, новых фонтанов и прогулок по Ландышевой аллее они прибыли сюда…
– Дальше пешком, – сказал милиционер через несколько минут, когда они миновали Зеленый театр и углубились в Нескучный сад. Машина остановилась, сопровождающий соскочил с подножки. Казачинский огляделся. Они находились в уголке парка, которому больше всего подошел бы полузабытый эпитет «идиллический». Впрочем, идиллия, похоже, сломалась – впереди, у кустов, маячили две фигуры милиционеров.
– Сюда, – сказал молодой милиционер, который сопровождал группу муровцев от входа. – Она здесь.
– Кто нашел тело? – спросил Опалин.
– Я. – Собеседник тяжело вздохнул. Вид у него был виноватый, и мысленно Казачинский приготовился к худшему.
…Она лежала за кустами, среди раскидистых лопухов, которые вымахали выше колена, и первое, что разглядел Юра, было светлое платье с рисунком в виде красных цветов, отдаленно напоминающих маки. Ткань заляпана бурыми пятнами крови, вместо лица – какое-то месиво, а руки…
Яша как-то сдавленно охнул, покачнулся и осел в лопухи. Судмедэксперт оглянулся на него и укоризненно покачал головой.
– Ваня!
– Нашатырь, – бросил Опалин, даже не поворачивая головы. – Потом. Сейчас мне надо знать точное время смерти. – Он повернулся к милиционеру, который их привел. – Как вы ее обнаружили? С дорожки за кустами и листьями лопухов ее совсем не видно.
– Вороны галдели, – ответил милиционер, поежившись. – Я хочу сказать, я услышал, как они тут орут, и мне это показалось странным. Я забрался сюда, ну и…
– Тело трогали?
Милиционер мотнул головой.
– Я в курсе, что на месте преступления ничего трогать нельзя. И так было понятно, что девушка мертва. – Он вздохнул и горестно прибавил: – У нас никогда не было ничего подобного…
– Никаких вещей поблизости не было? Ну там, дамской сумки, например…
– Нет.
– Карманы проверяли?
– Я… я не стал до нее дотрагиваться. Я же вам говорил…
– Володя! – крикнул Опалин. – Посмотри, нет ли в карманах документов…
– Ничего нет, – доложил судмедэксперт через минуту. – И это странно.
– Почему?
– Потому что карманы довольно большие, а не маленькие, как иногда шьют сейчас… И еще: один из карманов частично вывернут.
– Кто-то ее обыскал и все забрал?
– Скорее всего.
Пока Шаповалов осматривал труп, Опалин вместе с Петровичем изучали территорию вокруг него, а фотограф расчехлил свой аппарат и принялся устанавливать штатив.
– Да она мертва со вчерашнего дня, – недовольно сказал судмедэксперт, обращаясь главным образом к Опалину.
– А точнее?
– Не меньше двенадцати часов, но не больше суток.
– Володя, дай мне нашатырь, – попросил Петрович, поглядывая на лежащего без сознания Яшу. Шаповалов достал пузырек, протянул его Логинову и вернулся к осмотру тела.
– Задушена, – уверенно объявил судмедэксперт через некоторое время.
– Точно? – протянул Опалин.
– Ну да.
– А потом ей искромсали лицо и отрубили кисти рук?
– Угу.
– Вот тут ветки поломаны, – объявил Опалин, указывая на них. – Получается, он удавил ее на дорожке, потом затащил тело сюда и изувечил.
– Топором, скорее всего, – подал голос Шаповалов.
– Интересный человек, – буркнул Опалин, потирая подбородок. – И удавка у него при себе, и топор…
Позади послышался тихий стон. Яша пришел в себя, и Петрович помог ему сесть и прислониться спиной к стволу березы.
– Она… она…
– Сделай одолжение, не смотри в ту сторону, – сухо попросил Петрович. Он вернул пузырек с нашатырем Шаповалову и отошел к Опалину. Казачинский стоял, не зная, куда деть руки и как вообще себя вести. Ничего похожего на потрясение он не ощущал – только что-то вроде удивления, что, оказывается, человеческое тело можно так изуродовать. И еще – он почему-то ни мгновения не сомневался, что сейчас Опалин сделает или скажет что-нибудь такое, что поможет установить преступника.
– Интересный – не то слово, – рассеянно промолвил судмедэксперт в ответ на слова Опалина, разглядывая следы на шее жертвы. – Удавил ее он очень профессионально. Чувствуется большой опыт, чтоб его…
– Чем именно удавил, можешь сказать?
– Ну… это не веревка, а что-то потоньше. Он находился сзади, она его не видела. Если я прав и этот человек раньше убивал, она даже не успела закричать.
