– Скажите, пожалуйста, а шестичасовой фильм уже начался?
– Да, гражданочка, опоздали вы, – вздохнул тот. – Следующий сеанс в семь тридцать. Будете брать билетик?
Варвара сделала вид, что колеблется.
– А сколько сейчас времени?
– Шесть часов двадцать пять минут.
– Тогда я успею еще погулять, – объявила девушка с улыбкой. – Спасибо!
Значит, в запасе у нее чуть больше получаса, – и с этой мыслью неторопливым прогулочным шагом она двинулась дальше. Фонтаны в парке начали устанавливать недавно, и Варвара обратила на них меньше внимания, чем на раскинувшиеся вокруг роскошные цветники.
«Может быть, он пригласит меня в ресторан…» Но она тут же опомнилась. Сначала он должен понять, что ей можно доверять. Его условия она исполнила в точности: избавилась от соглядатая и пришла в парк к центральному фонтану даже раньше назначенного времени.
Она села на скамейку, но ожидание тянулось бесконечно. Чтобы размять ноги, Варвара прогулялась до тумбы с объявлениями и от нечего делать прочитала их все, включая объявление о наборе курсов парного танца. Всего за 35 рублей можно было выучиться танцевать фокстрот, а еще за 35 – танго, бостон и румбу. Запись на занятия производится в канцеля…
Солнце зашло за тучу, с реки потянуло прохладным ветром. «Только дождя мне сегодня не хватало», – в сердцах подумала девушка. Она не взяла с собой зонтик и теперь жалела об этом.
Что, если из-за дождя встреча сорвется? Варвара посмотрела на небо и перевела взгляд на объявление, которое не успела дочитать.
«Справки по телефону В 3–22–98».
«А я могла бы станцевать с ним фокстрот, – неожиданно подумала она, – и даже без всяких курсов. Вот танго…»
– Скажите, девушка, вы не знаете – «Мертвая петля» интересный аттракцион?
Варвара остолбенела. Он вышел из-за тумбы – в белой, ослепительно-белой форме постового милиционера, которая, надо признать, была ему чертовски к лицу. Серо-голубые глаза впились в ее лицо.
– «Мертвая петля»… – пробормотала она, едва сознавая, что говорит, – это… ну… как полет в самолете… довольно короткий… – И, заметив, что ее собеседник бросает на окружающих изучающие взгляды, поспешно добавила: – Все в порядке, за мной никто не шел. Я одна.
– Прогуляемся? – предложил человек в форме милиционера.
– Как хотите. – Варвара заставила себя улыбнуться. – Только предупреждаю: вокруг должны быть люди. Ни в какое уединенное место я с вами не пойду.
– Боитесь, что я могу вас убить? – усмехнулся ее собеседник.
На вид ему было лет тридцать, лицо, пожалуй, красивое, но жесткое, а может быть, просто чрезмерно напряженное. Волосы темные, черты правильные, но руки крестьянские, с короткими широкими пальцами, а когда незнакомец улыбается, поднимается только правый угол рта.
– Ну после всего, что было, – как мне вас не бояться? – в тон собеседнику ответила Варвара.
Она взяла его под руку, и они пошли по аллее. Просто одна из гуляющих пар, товарищи, пришла после насыщенного трудового дня в парк имени пролетарского писателя, дабы насладиться заслуженным отдыхом. Да, товарищи! Каждый трудящийся в советской стране…
– Почему милиционер? – не удержалась девушка, кивком головы указывая на костюм спутника.
– Удобно – в трамвае бесплатно ездить, и вообще. Вас что-то не устраивает?
– Нет, – ответила Варвара после небольшой паузы. – Меня все устраивает. Пока.
– Должен признаться, Варя, – шепнул лжемилиционер, и его глаза блеснули, – вы меня удивляете.
– Чем?
– И вы еще спрашиваете? Ловкая вы девушка, Варя. Откуда вы узнали мой телефон?
Варвара усмехнулась.
– Вы с самого начала показались мне странным, – объявила она.
– Вот как?
– Конечно. Чтобы такой симпатичный молодой человек – и вдруг ни с того ни с сего увлекся Дашкой, которая умеет только готовить и жаловаться на жизнь? Я уж молчу, что она была уже не в том возрасте, когда в женщину станут влюбляться.
– Ах вот как! И вы стали меня подозревать?
– Конечно, Митя. Можно я буду так вас звать? Вас же Дмитрием зовут. И фамилия у вас – звучная, советская.
Лжемилиционер закоченел.
– Вы… Но как вы…
– Понимаете, это Дашке вы наплели с три короба, она уши и развесила. Я – другое дело. Мне стало интересно, и я… словом, я однажды проследила за вами, когда вы из особняка возвращались к себе. Митя, да не нервничайте вы так, на вас прямо лица нет. Может, вас лучше по старой памяти Федей называть? Или Феденькой, как Дашка. – Варвара прищурилась. – Нет, кажется, это плохая идея. Будете Митей, а то эти вымышленные имена меня сбивают с толку.
– Хорошо, что вы не работаете в угрозыске, – пробормотал фальшивый милиционер, дернув щекой. Они обошли фонтан, и солнце брызнуло из-за туч, отражаясь во взлетающих струях воды. – Кстати, что вы им наплели?
– Можете не волноваться, ваше имя я им не назвала. Я объяснила, что вы – брюнет лет сорока, у вас военная выправка, шрам от аппендицита, усы… кстати, хорошо, что вы их сбрили. Они вас не красили. В общем, мне пришлось помучиться с вашим описанием, потому что я думала, что дворник мог вас видеть. Нехорошо, если бы он сказал, что вы брюнет, а я – что вы блондин.
– Он меня не видел. Я старался не попадаться ему на глаза.
– О, Яхонтов – тот еще тип, – протянула Варвара. – Никогда нельзя точно знать, что он видел, а чего не видел. Почему вы его не убили?
– В смысле?
– Ну вы же прикончили всех, кто оказался в доме. И братьев, и их мерзких жен, и пищащих детишек. Почему дворника не убили? Вот чего я не могу понять.
– Иногда полезно оставить в живых свидетеля, который ничего не знает, – усмехнулся человек по имени Митя. – Чтобы угрозыск ломал себе голову, был он сообщником или нет.
– А меня вы бы тоже убили? – поинтересовалась Варя с очаровательной улыбкой.
– Это не мне решать, – отрезал лжемилиционер. – Слушайте, чего вы хотите?
– Чего я хочу, – протянула девушка задумчиво. – Вы танцуете фокстрот?
– Что? – Ее собеседник растерялся.
– Фокстрот танцуете?
– Ну… да. Немного.
– 35 рублей за курс, – вздохнула Варя, склонив голову к плечу. – Все в жизни упирается в деньги. Сколько там было, в том тайнике?
– Много.
– На мою долю хватит?
– А во сколько вы определяете вашу долю?
– Ну, допустим, десять тысяч рублей.
– Де…
Он не договорил, словно задохнувшись. Дальше они некоторое время шли молча.
– Послушайте, Варя, – проговорил Митя наконец, поворачиваясь к своей спутнице, – это несерьезно.
