– Я все придумала. Без меня бы вообще ничего не было. Треть, я сказала.
Гость задумался. В коробке оставалось лишь три или четыре конфеты.
– Не хочешь? – спросил он, указывая на них.
– Нет. Я не идиотка, чтобы принимать от тебя еду. Что ты решил?
– Что я решил, что я решил… Ладно. Треть так треть. Но тебе придется много работать. За красивые глаза – прости, за идею – мы денег не даем. Мы, может, коммунисты, но не настолько.
– Сукин ты сын, – засмеялась Марья.
– Выпить бы сейчас чего-нибудь. – Гость улыбнулся. – За твое возвращение.
– У меня есть кое-что. Этот дурачок принес. Погоди…
Она отошла в другой угол комнаты за бутылкой, а гость, мгновенно согнав улыбку с лица, быстро приподнял ячейки от конфет. Под ними на внутреннюю сторону коробки двумя полосками бумаги была аккуратно приклеена тонкая длинная игла.
Марья вернулась, неся бутылку мандаринового ликера.
– Откроешь?
– Конечно, – ответил гость. И, поднявшись с места, ударил ее иглой в шею.
Груздева поняла, что ее убивают, и попыталась достать револьвер, но бутылка в руках помешала ей, а гость тем временем ударил Марью второй раз, рванув посильнее, чтобы рана была как можно больше. Из разодранной артерии хлынула кровь.
– Прощай, Маруся, – сказал убийца, проворно отступив, чтобы брызги не попали на его одежду.
Выронив бутылку, Груздева схватилась за горло, но кровь все хлестала и хлестала, вытекая вместе с жизнью. Стоя в дверях, убийца спокойно наблюдал, как его жертва умирает. Марья, хрипя, вцепилась в край комода, опрокинула несколько растений и добралась до открытого по случаю духоты окна. Прежде, чем гость успел сообразить, что именно она собирается сделать, она перевалилась через подоконник и выбросилась с четвертого этажа.
Глава 24. Все и ничего
Между тем надо было оканчивать дело: следовало неотложно перейти к допросу свидетелей.
Ф. Достоевский, «Братья Карамазовы»
Всю ночь Юре снились сны, в которых он за кем-то гонялся, но в итоге ловил то своего школьного учителя математики, который постоянно его срезал, то кота Лизы, который давным-давно от них сбежал. Когда же Казачинский явился на работу, выяснилось, что ночью из окна выпала женщина, которая была опознана как Марья Груздева, и поэтому Опалину срочно надо ехать на место.
– Петрович, берешь Рейса, Смолова, Казачинского и едешь прочесывать Большую Пироговскую. А я с Кауфманом, Спиридоновым и Горюновым выезжаю туда, где нашли Груздеву.
– Рейса и Смолова у нас забрали, – заметил Петрович. – А Горюнов сегодня в суде выступает свидетелем, вместо него Виноградов.
Опалин дернул щекой. Что делать, черт возьми? Большая Пироговская – огромная улица, вдвоем ее просто так не прочесать. С другой стороны, надо понять, каким образом Марья Груздева оказалась там, где оказалась…
– Ладно, тогда едешь с Казачинским, – сказал Иван. – Ищешь Дмитрия со звучной фамилией, возраст от 20 до 30, брюнет, без особых примет, рост средний. Возможно, работает в милиции, но это маловероятно, хотя – чем черт не шутит… Проверив один дом, звоните дежурному, оставляете для меня сообщение о результатах и переходите к следующему дому. Я приеду, как только освобожусь.
Однако быстро освободиться у Опалина не получилось, потому что на месте выяснилось, что комната, из окна которой выпала Марья Груздева, числится за гражданином по фамилии Лучин, племянник которого, по словам жильцов, регулярно наведывался, чтобы полить дядины растения.
– Дядя-то в отъезде сейчас, он всех предупредил, что вернется только в августе и что племянник будет приходить время от времени. Чем занимается? Он этот… как его… ботаник. Нет, он живет один, а племянник, может, и водил кого… Мы ничего не знаем, ничего не видели…
В комнате Спиридонов фотографировал обстановку, чашку на столе, пятна крови на полу. Яша, бледнея, старался на них не смотреть. Виноградов возился, ища отпечатки пальцев, и хмурился.
– Ваня, тут все чисто протерто… На чайнике есть отпечатки, но что-то мне подсказывает, что они принадлежат Груздевой.
– И вторую чашку он унес, – буркнул Опалин. – Видишь, как стоит стул? Тут наверняка был второй человек…
Яша наклонился, нырнул в гущу растений.
– Иван Григорьевич! Тут кусок конфеты… Шоколадной! Свежая, похоже…
– Молодец! – воскликнул Виноградов. – Давай ее сюда…
– Смотри не съешь, это улика, – сказал Опалин, усмехаясь. – Так… Придется арестовать Лучина. Пользуясь отсутствием дяди, поселил здесь Груздеву… а потом к ней пришел кто-то, кто ее убил.
– Вытолкнул из окна? – спросил Яша.
– Нет, доктор Бергман говорит, что в окно она выпала сама, и уже после того, как ее два раза ткнули в артерию острым предметом вроде длинной иглы. – Опалин подошел к окну и посмотрел вниз. – Интересно, она выбросилась, чтобы ее тело быстрее нашли? Должна же была она понимать, что умирает и шансов у нее нет. Если бы она осталась в комнате, ее бы нашли гораздо позже.
– А если бы убийца расчленил тело, вынес куски и затер следы крови? – спросил Яша с ученым видом. – Ведь тогда мы бы вообще ничего не узнали…
– Правильно мыслишь, – кивнул Опалин. – Но она выбросилась в окно и не дала ему такой возможности… Спиридонов, ты все тут заснял? Ладно, отдыхай пока. Аркадий, ты как?
– Слушай, ну я не могу летать, – обиделся эксперт. – Тебе же нужно как можно больше отпечатков? Жди!
– Мне нужен ордер на арест Лучина, вот что, – сказал Иван.
– А мне что делать, ехать на Большую Пироговскую? – спросил Яша.
– Да, наверное, – ответил Опалин. – Зря я сразу Лучина не арестовал. Он игрушечный паровоз разбил.
– И что? – изумился фотограф.
– Человек, у которого хватило терпения выстроить целую игрушечную железную дорогу с деревьями, фигурками, рельсами и вообще всем, мог сломать паровоз, только если в его жизни произошло что-то из ряда вон выходящее, – объяснил Иван. – Я должен был это понять, черт возьми, должен!
Когда Яша прибыл на Большую Пироговскую и присоединился к Петровичу и Казачинскому, которые изучали списки жильцов каждого дома, он рассказал, что Опалин «злой, как собака» и что он намерен как следует взяться за Лучина.
Но когда Опалин с ордером и двумя конвойными милиционерами поехал за Лучиным в машине, которую вел Харулин, на одном из перекрестков им пришлось остановиться и помочь постовому разогнать толпу, которая собралась вокруг грузовика, сбившего женщину. Уже в воздухе пахло кровью и чуть ли не судом Линча, когда вмешательство Ивана и его спутников худо-бедно образумило собравшихся.
– Да она сама бросилась под машину! – плакал водитель, белобрысый паренек в кепке. – Я даже затормозить не успел…
