3) Из вашей записки следует, что твит мог каким-то образом оказать медвежью услугу науке, или научному образованию, или самому АМЕИ. Это отчасти предполагает, что другие испытывают в отношении этого твита те же чувства, что и Вы. Но у меня есть данные как раз по этому вопросу. В Твиттере отслеживается вся история ответов, реакций, ретвитов и т. д. по каждому опубликованному твиту. За двенадцать часов твит репостнули (ретвитнули) почти 12 000 раз. Это число сильно превышает (в три раза) самое большое количество репостов любого из моих предшествующих 2700 твитов за последние три года. Так что отклик был (и остается) очень большим, что, по-видимому, не подтверждает ваши опасения.
4) Ничего из этого не говорит о том, что ваши опасения не вызваны глубокой озабоченностью. Все это свидетельствует только о том, что ваши чувства нехарактерны для большинства. Поэтому передо мной встает вопрос, стоит ли мне менять то, что я делаю, чтобы удовлетворить немногих, или продолжать свое дело, которым довольны многие, и пробуждать интерес к науке у все большего числа людей.
5) Конечно, то, что верно в этом мире, не всегда (едва ли вообще) измеряется на основании популярности. Принципы могут, должны и действительно имеют значение безотносительно к количеству сторонников. Но я уверяю вас, что никакие принципы здесь не были нарушены. Я должен изменить, исправить, скорректировать что бы то ни было или принести извинения только в том случае, если то, что я говорю, является ложным, вводящим в заблуждение или клеветническим, но не тогда, когда то, что я говорю (публикую в Твиттере), содержит глубокую правду, для изменения которой требуются общенациональные усилия.
Искренне ваш,
Нил Деграсс Тайсон
Литературные слова
Среда, 4 марта 2009 г.
Уважаемый доктор Тайсон,
я была расстроена, услышав от вас слово «отстой», когда вы участвовали в качестве гостя в недавнем выпуске радиопередачи «Наука по пятницам» (Science Friday) на радио NPR. Я ожидала, что образец для подражания/наставник/публичное лицо, который так хорошо образован, как вы, может использовать более литературные и профессиональные слова.
С искренним уважением,
миссис Феррара
Уважаемая миссис Феррара,
спасибо за вашу записку и озабоченность моим выбором слов. Моя мама непрерывно делает мне подобные замечания, так что Вы тут не одиноки.
Несколько соображений.
1) Я не позиционирую себя как образец для подражания. Я даже высказывался против такого представления в своей автобиографии. Если я стал образцом для подражания, то потому, что люди избрали меня таковым против моей воли.
2) Одной из основных причин дистанции, которую образованные люди (некоторые из них) создают между собой и остальными, является как раз выбор слов, которые они используют для выражения своего мнения. Возможно, крайним примером такого подхода является Уильям Ф. Бакли со своей поразительной легкостью в использовании тяжеловесных многосложных слов. Я являюсь его противоположностью – по крайней мере, ставлю себе такую цель. Так получилось, что я люблю односложные экспрессивные слова. И такой подход действует в отношении всего, что я говорю и делаю.
3) Встречаясь с незнакомыми людьми на улице, я обнаружил, что быстро растущее число моих поклонников состоит преимущественно из представителей рабочего класса, у которых то, что я говорю и как я это говорю, находит глубокий отклик.
4) Кстати, слово «отстой» употребляется в нескольких забавных физических шутках.
5) Таким образом, я признаю, что переступил черту, не потому, что использовал слово, против которого вы возражаете, а потому, что не учел, что основная аудитория NPR является более образованной, чем средняя масса, и для этой аудитории лучше подошли бы более литературные слова.
Еще раз благодарю вас за то, что Вы проявили интерес и выразили обеспокоенность.
Нил Деграсс Тайсон
«Короткий автобус»
Пятница, 23 марта 2018 г.
Через Facebook
Привет из Северной Каролины. Я фанатка подкаста «Разговор о звездах» и слушаю его вечерами, чтобы расслабиться перед сном. Однако недавно, когда я отдыхала таким образом, я была оскорблена тем, как мистер Тайсон унижает и высмеивает «короткий автобус»
[23], причем не один раз, а целых два. Он подшучивал над своим ведущим, который «тормозил» или не мог ответить на вопрос, Тайсон утверждал, что, должно быть, в тот день он «ехал на коротком автобусе».
Как сестра парализованного брата, а в прошлом – воспитатель ребенка с ДЦП я сочла такой юмор обескураживающим и отвратительным. Приходится признать, что я утратила часть уважения к Тайсону, поскольку он так нечутко относится к детям, которые ездят на коротком автобусе.
Публичное заявление и извинение очень помогли бы разочарованной матери, сестре, жене и некогда фанатке «Разговора о звездах».
С уважением,
Мэнди Барбер, Солсбери, Северная Каролина
Здравствуйте, миссис Барбер.
Спасибо за ваше искреннее беспокойство в связи с моим выбором слов и темы для шуток в недавнем выпуске передачи «Разговор о звездах».
Современные шуточные отсылки к короткому автобусу, восходят к стендап-концерту Криса Рока 1999 г. (название: «Больше и чернее»), в котором он вспоминает эмоционально неуравновешенных, академически не успевающих «сумасшедших» школьников.
В последующие годы упоминания короткого автобуса стали комедийным шаблоном. Хотя я на семь лет старше Криса Рока – а методы, приемы и тактика образования со временем меняются, – мой опыт общения с ребятами из короткого автобуса очень напоминает его. Мы оба учились в средних школах в Нью-Йорке. Многие парни из короткого автобуса (в моей средней школе) были классическими хулиганами. Несколько раз они угрожали мне физически, а один из них заехал завучу по лицу так, что тот попал в больницу. Да, это случилось в средней школе (в начале 1970-х гг.).
В то время, по моему опыту, короткий автобус не был связан с какими-либо другими проблемами или особенностями учащихся.
Впоследствии я посещал специализированную старшую школу, где не было короткого автобуса, но, кажется, хулиганы есть всегда.
Конечно, с течением десятилетий общественные нормы меняются – слова приобретают новые значения, появляются новые деликатные темы, и я должен был предвидеть возможность получения вашего письма. Мне жаль, что я этого не сделал. Инклюзивные классы – то, чего не было в 1970-е гг., – сегодня весьма распространены, так что нестандартные школьные автобусы получили новую функцию. В своих замечаниях я совершенно не учел этого. Но, возможно, более важно то, что как популяризатор науки я не должен был позволять себе насмехаться над более слабыми в академическом отношении учащимися. Но именно это и произошло, когда я пошел по скользкой комедийной дорожке.
