— А где это мы? — Иван осмотрелся по сторонам. Местность незнакомая, но ему в Белогорье все незнакомо. И все-таки лучше точно знать, где находишься.
— Похоже, мы на другой стороне Смерть-реки, — ответил Кощей, прикидывая. — За день должны до Кладенца добраться.
И он махнул рукой, приказывая своему небольшому отряду отправляться в путь. Все зашагали, на ходу отряхивая грязь и комья земли. Чистота, безусловно, залог здоровья. Но в их случае залогом продолжительной жизни являлась быстрота перемещения. Тем более что впереди, за лесом, уже виднелись скалистые Белые горы.
Отряд с каждым шагом приближался к намеченной цели. Иван все больше думал о том, как он найдет нужное оружие. Вдали маячила перспектива отыскать меч-кладенец и с его помощью вернуться домой. Любоваться пейзажами Белогорья ему уже порядком надоело. Тем более — играть в прятки с женой всесильного князя. Конечно, он устал.
Из-под ноги Ивана выскочил камень и с грохотом соскользнул в пропасть. Они уже шли по узкой горной тропинке, где неприятные сюрпризы продолжались с завидной регулярностью.
— Кощей, — обратился Иван к ведущему их Бессмертному. — Я вот про меч хотел спросить. Ну, допустим, я его достал — и что? — Иван прекрасно понимал, что у Кощея не было настроения вести непринужденную светскую беседу. Но вдруг кто-то из них свалится с этой горной тропинки в пропасть? А если это будет Кощей, который нырнет туда вместе с тайной использования меча-кладенца? — Как мне домой вернуться? А?
— Достал, марамошка любознательный, — недовольно пробурчала Баба Яга и обратилась к Кощею: — А я предлагала тебе его сожрать! — И сердито посмотрела на улыбающуюся Василису.
— А что тут такого? — пожал плечами Иван. — Должен же я знать, как меня будут возвращать. Может, это больно?
— Да не больно это, — отмахнулся от него Кощей, не поворачивая головы. — Берешь, раз-раз — и все. — Кощей злобно зыркнул на парня, но все же остановился на небольшом пологом «пятачке». Он поднял с земли палку и показал Ивану, что следует делать с мечом. Сначала очертил палкой круг, затем размахнулся и «разрубил» его пополам. — …и ты дома, — заключил он устало.
— И все? — недоумевал Иван. — И никаких там заклинаний типа «ахалай-махалай»?
— Ты о чем? — нахмурился Кощей, не понимая его. — Все просто.
— Чхи! Правда Кощеева, — в подтверждение его слов чихнула Баба Яга. — Проще некуда. Чхи! Чхи!
Иван хмыкнул — видимо, у Яги обострилась аллергия на цветочную пыльцу или ей захотелось чихать от голода. Причина осталась неизвестной. Но ее звонкое чиханье услужливое эхо тут же донесло до вершины ближайшей горы. От неожиданно мощной звуковой волны с вершины съехала снежная шапка и, кажется, спровоцировала камнепад.
— Всем в сторону! — успел прокричать Кощей и шагнул к каменному навесу.
Баба Яга с Василисой успели отбежать подальше. Иван задержался, потому что увидел, как огромный валун летит с вершины прямо на Кощея. Раздумывать было некогда. Иван прыгнул на Бессмертного и толкнул его в грудь. Оба отлетели от опасного поворота. Если бы Кощей остался на прежнем месте, случилась бы беда.
— Жить надоело? — хмуро поинтересовался Кощей, поднимаясь с земли. Он прислушался — грохота больше не было, камнепад вроде прекратился.
— Вас спасал, — смущенно ответил Иван, отряхивая с себя пыль.
— Кого ты спасал? — снисходительно усмехнулся Кощей. — Я бессмертный. — Он немного отдышался, оглядел свой небольшой отряд и отдал приказ: — Ладно, в путь, полудохлики…
Может, Кощей хотел сказать что-нибудь ободряющее, что заставит его команду быстрее двигаться к цели… Может, решил похвалить Бабу Ягу с Василисой за проявленную прыть… Последний валун, решивший покинуть место у вершины горы, свалился точно на него, и огромная сила вдавила Бессмертного в горную тропинку по самые уши. Впрочем, из-под валуна показалась одинокая жилистая рука Кощея.
— Вытащите меня, — глухо, словно из подземелья, попросил он.
Вытаскивали его долго и упорно, умаялись все, поэтому решили сделать привал.
Ночь настала внезапно, накрыв все пространство Белогорья черным нетканым полотном. Пламя разведенного Ягой костра освещало небольшую поляну, на которой устроился на ночлег уставший от перехода отряд. Командующий им Кощей молчал, занимался собой. Его покореженная внешность требовала незамедлительных восстановительных процедур. С одной стороны его головы зияла вмятина, с другой набухла шишка. Процедуры не заняли массу времени. Иван с восторгом наблюдал за тем, как Кощей справился с задачей. Для начала он набрал в грудь воздуха и, закрыв пальцами рот и нос, отправил его во вмятину. Та сразу выпрямилась. Затем Кощей выдохнул — и шишка втянулась обратно.
— Ваша голова! Она такая, такая… — поразился Иван, — такая… — он очертил пальцем перед собой ровную окружность, — круглая!
— Правда? — бросил Кощей.
Иван в замешательстве встал и пошел к Василисе, сидящей в стороне от костра и о чем-то глубоко задумавшейся. Скорее всего, девушку мучала неопределенность будущего своих земноводных родственников. А еще больше — ее неспособность им помочь. Иван захотел ее развеселить.
— Слушай, Василиса, комары достали! — И он принялся отмахиваться от надоедливых мошек. — Ты не могла бы их… — И Иван изобразил, как Василиса-лягушка ловит своим длинным языком комара и отправляет его себе в рот. — Или ты после шести не ешь? — невинно предположил он, рассмеявшись собственной шутке.
Василиса не ответила ему, окатив презрительным взглядом, как ушатом холодной воды, встала и ушла от Ивана подальше. Через мгновение он понял, что сморозил глупость.
— Вот же придурок! — хлопнул Иван себя по лбу и тяжело вздохнул.
Далеко от костра уходить было нельзя — ночь в лесу Белогорья небезопасная. Василиса превратилась в лягушку и, чтобы ее больше никто не беспокоил, упрыгала в кусты. Туда и направился Иван с намерением повиниться за глупую шутку.
На камне за кустами небольшая лягушка любовалась яркой луной.
— Василис, — сказал он, усаживаясь на землю, чтобы его глаза были на одном уровне с круглыми от удивления глазами квакушки. — Ты прости меня…
Василиса наблюдала за трогательной сценой из-за кустов ракитника. — Тупая шутка получилась, — винился перед лягушкой-созерцательницей Иван. — Не хотел тебя обидеть…
— Ква! — громко и с чувством ответила ему созерцательница. То ли «шел бы ты отсюда» сказала, то ли «ладно, так и быть».
— Извини, — продолжил ничего не подозревающий Иван, — не понимаю. Лягушачий — не самый понятный язык…
— Ква! Ква! — На этот раз лягушка ответила слишком сердито. Видно, все-таки ждала принца и боялась, как бы тот не приревновал ее к Ивану.
— Ну, ладно-ладно, — понял он, — я уйду. Только ты не злись.
Иван поднялся и увидел перед собой Василису.
— А это кто?! — обомлел он и показал на созерцательницу.
