Почему ее так тянет к нему?
Она даже не предполагала, что с радостью останется с ним наедине и будет наслаждаться их болтовней. Он не имел права заставлять ее испытывать такие удивительные ощущения. Он известный повеса. Своей безобразной выходкой он сломал жизнь Веронике, а значит, и Евгении, поскольку та жила с сестрой и каждый день видела, как та несчастна. Зная все это, Марлена должна была прийти в ужас при одном только взгляде на герцога, и всегда считала, что так и будет, если они когда-нибудь встретятся. Только вот вышло все иначе. Она почему-то не рассердилась, когда он подшутил над ней, заставив поверить, что у нее на щеке насекомое, а, напротив, поддалась его обаянию.
Чтобы скрыть сильные чувства, бурлившие в ней, она откашлялась и заметила:
– Здесь нет ни художников с кистями, ни золотой пыли, ваша светлость. А что касается этого… – Она взглянула на красивые флакончики и протянула коробку герцогу. – Это, безусловно, очень мило с вашей стороны: позаботиться о моей дорогой подруге, – но я не могу принять такой подарок. Флакончики очень красивые, и на них очень дорогие серебряные крышечки.
Рат даже не подумал взять коробку и демонстративно сцепил руки за спиной.
– Это олово, мисс Фаст, а не серебро. Вы перепутали.
Желая во что бы то ни стало вернуть подарок, она подошла к нему так близко, что коробка коснулась обтянутых бархатом пуговиц на его жилете.
– А вы не выбираете выражений.
– Так выходит, когда я с вами.
– Просто вы игнорируете принятые в обществе правила, а я вынуждена напоминать вам о них.
Рат сделал шаг вперед, и теперь коробка вдавилась ему в живот. Марлена этого никак не ожидала, поэтому на мгновение запаниковала. Что делать: отступить или продолжить прижимать к нему коробку? Нет, она не сдастся. Будет держаться до последнего.
Не вынимая рук из-за спины, герцог еще ближе придвинулся к ней. Или прижался к коробке?
– А вы развиты не по годам, как и много лет назад, когда мы впервые встретились, – заметил Ратберн.
– А вы, как и тогда, слишком самонадеянны! – не осталась в долгу Марлена.
– Вы всегда говорите что думаете?
– Да, но ведь это произвело на вас впечатление!
– Совершенно верно, – не стал спорить Рат и еще немного придвинулся к ней. – А ваши глаза такие же большие и яркие, как и тогда, когда вам было двенадцать.
Ах, он совсем не помогает ей избавиться от нахлынувших чувств и обрести силу. Она напрягла мышцы рук, удерживая несчастную коробку, которая подвергалась все более сильному давлению.
– Мне было десять лет.
– И у вас была буйная и непокорная шевелюра.
– Просто непричесанная.
– И лягушка в руке.
Марлена не знала, сколько еще сможет защищаться: герцог напирал на нее, то есть на коробку, все сильнее, – и выпалила:
– Это была жаба!
Герцог выпрямился, перестав налегать на коробку, но не отступил.
– Боже правый, неужели вы знаете разницу между ними?
Марлена засмеялась и наконец смогла расслабить руки, а заметив, что они слегка дрожат, задалась вопросом, от чего – от усилий или от близости герцога?
– Знаю, конечно: у жаб короче лапки, а кожа толще и грубее, чем у лягушек.
– Мне это известно, мисс Фаст. Просто не ожидал, что известно и вам. Впрочем, чему я удивляюсь?
Марлена почувствовала облегчение.
– Я всегда любила читать, особенно мне нравятся книги о растениях и устройстве садов. Еще в детстве благодаря кузенам я полюбила все живое. Они не позволяли мне играть с ними, пока не поймаю жабу. Поскольку поначалу я ловила одних лягушек, тетя сжалилась надо мной и объяснила разницу.
– Похоже, ваши кузены были маленькими бесенятами, – улыбнулся герцог, – но вам это нравилось.
Марлена кивнула.
– Да, вы правы и в одном и в другом.
– И еще вам нравится читать скандальные книжонки о… – Герцог заколебался, то ли вспоминая слово с обложки, то ли подыскивая другое, и Марлена услужливо подсказала:
– …повесах.
– Да, именно так.
Марлена разволновалась. Ей не хотелось задавать никаких вопросов – и не следовало задавать, – но любопытство, как обычно, одержало верх и она не смогла промолчать.
– Вы прочитали брошюру?
– Пока нет.
Это признание задело ее, и она пробормотала, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало раздражительных или обвинительных ноток:
– Ну… вы же просили книгу, чтобы прочитать.
Марлена сочла обидным, что он даже не удосужился ее открыть, хотя прошла почти неделя. Было бы желание, он прочитал бы ее за час, даже если читает по слогам, в чем она сомневалась.
Так почему даже не открыл книгу? Хотел разозлить ее?
– Когда-нибудь прочитаю, – сказал он небрежно.
«Когда-нибудь?»
Она почувствовала себя оскорбленной, даже униженной. Зачем просить книгу, если не обладаешь приличными манерами, чтобы ее прочитать?
Ужасный невежа!
Марлена не могла спустить такое с рук и сообщила несколько сварливее, чем следовало:
– Книга довольно информативна.
– Не сомневаюсь, что многие леди сочтут ее таковой, – не стал спорить герцог и опять придвинулся к ней.
– Надеюсь.
– Знаете, мисс Фаст, если я ее прочитаю, станет скучно. Мисс Труф детально поведает мне, как нельзя себя вести по отношению к леди, а когда все знаешь наперед, жизнь теряет интерес.
– Тогда вам надо поскорее приступить к чтению, ваша светлость, потому что вам еще многому предстоит научиться.
Герцог медленно покачал головой, пристально вглядываясь в глаза собеседницы.
– Хотите знать, о чем я сейчас думаю?
– О том, что кое в чем я осведомленнее вас?
– Нет, я думаю, очень ли обижу вас, если поцелую.
Глава 8
Если джентльмен не может позволить леди одержать верх в споре и для него главное – собственные амбиции, перед вами скорее всего повеса.
Мисс Труф
Марлена внезапно почувствовала такую легкость, что не сразу поняла, продолжает ли стоять на полу или воспарила над ним.
Герцог хочет ее поцеловать? Но боится обидеть?
Да!
Рат легонько коснулся ее щеки кончиками пальцев.
Это испугало Марлену, но она не отпрянула. Впрочем, при всем желании она не могла бы пошевелиться. Его прикосновение оказалось теплым, нежным. Ни мистер Олингуорт, ни какой-либо другой мужчина никогда не прикасался с такой откровенной чувственностью ни к ее руке, ни к щеке, ни уж тем более к сердцу, но…
